«Ну и что тут стыдного — сесть на коляску? А что, будет лучше, если кому-то придётся тебя на руках тащить?»
Таким вопросом задалась однажды Яна Прохорова, героиня этого выпуска.
Расспрашиваем её о жизни незрячих колясочников, а также о том, как преодолевать препятствия.
Ведущие: Регина Филатова, Олег Шевкун.
Прямой эфир: 22.09.2021.
Олег ШЕВКУН. Всем привет, друзья! Канал «Тифло.инфо». «Есть такая тема». Сегодня пара ведущих, которые вместе никогда не работали. Регина Филатова, – Регина, привет тебе!
Регина ФИЛАТОВА. Привет, привет. Привет Олегу, привет зрителям!
О. ШЕВКУН. А ты меня представишь по имени как-то?
Р. ФИЛАТОВА. Да, конечно. Мне выпала честь представить этого замечательного великого ведущего: Олег Шевкун!
О. ШЕВКУН. Честь мне выпала представить сегодняшнюю гостью, потому что отчасти тут все такое смешанное-замешанное… Я уже не помню, кто как кого пригласил. Идея возникла… А, ты, по-моему, сказала… Гостья сказала, что будет вести с Региной. Ты сказала, что будешь участвовать с Олегом… Короче, тут какой-то такой треугольник вышел. Поэтому, давай представляй.
Р. ФИЛАТОВА. Гостью нашу сегодняшнюю зовут Яна Прохорова. Яночка, привет!
Яна ПРОХОРОВА. Всем привет.
Р. ФИЛАТОВА. Очень здорово, что ты у нас в эфире появилась. Я давно хотела, чтобы это произошло.
О. ШЕВКУН. Так появлялась она на самом деле и раньше. Яна Прохорова появлялась у нас в комментариях. Писала нам всякие отзывы. Я их читал, и не только я, другие наши ведущие их читали. Мы перейдем к нашей теме, но сначала, Яна, давайте немножко про вас. Вы вообще откуда?
Я. ПРОХОРОВА. Я из Краснодара.
О. ШЕВКУН. Я надеюсь, что там сейчас прямо тепло. Я очень надеюсь.
Я. ПРОХОРОВА. Я не знаю, как там сейчас. В принципе, могу открыть окошко, посмотреть. Я тут рядом с окошком. Вчера было очень холодно, мерзко, сыро и дождливо.
О. ШЕВКУН. Яна, как вы вообще попали на «Тифло.инфо», как все это связано с Региной? Как нашли наш канал изначально?
Я. ПРОХОРОВА. Все с Регины началось, точнее, с ее твита в Твиттере… Программа «Поговорим». Говорили о кулинарии. Мне стало так интересно! Я посмотрела. Очень захотелось познакомиться с Региной, но писать ей постеснялась. А потом она меня сама нашла.
Р. ФИЛАТОВА. У Яны была статья на «Типичном незрячем».
О. ШЕВКУН. А про что статья была?
Я. ПРОХОРОВА. Я хотела скромно промолчать.
О. ШЕВКУН. А не получится!
Р, ФИЛАТОВА. Бесполезно.
О. ШЕВКУН. Вот Регина, она же злющая. Она не промолчит. Регина, расскажи, про что там статья была?
Р. ФИЛАТОВА. А статья была в качестве некоторой прелюдии к нашей программе. Статья, собственно, была на ту же тему.
О. ШЕВКУН. А тема – эта…
Р. ФИЛАТОВА. Наш сегодняшний эфир. А тема эта – незрячие колясочники. «Двойной бонус».
О. ШЕВКУН. Я очень долго хотел написать «Незрячие колясочники». Я стал консультироваться с Яной. Говорю: «Яна, а как лучше: колясочники или опорники?» И потом вдруг появляется вот эта мысль… Это Яна просто высказывает! Она говорит: «Двойной бонус». Я говорю: «Яна, вот это прямо тема!» Двойной бонус – потому что ты получаешь и то, и другое. И у меня вопрос, Яна: а сколько в этом реальности, а сколько в этом желания покрасоваться? Вот, «я на коляске, я незрячий, у меня двойной бонус». Для кого-то это, может быть, двойная головная боль.
Я. ПРОХОРОВА. Это кто как относится. Я никогда не пыталась красоваться. Я не считаю это чем-то таким, страшным испытанием. Ну, такой вот двойной бонус. Просто один человек когда-то сказал: «У меня эпилепсия, а еще у меня заикание в качестве бонуса». Мне так понравилось. Вот я незрячая, еще и на коляске тоже в качестве бонуса.
О. ШЕВКУН. Друзья, пишите, пожалуйста, рассматриваете ли вы это как бонус? Сегодня, действительно, говорим о незрячих, которые на коляске, или о колясочниках, которые также незрячие. У нас была мысль сделать программу о людях, у которых несколько разных инвалидностей, но я думаю, что мы пока отложим. Яна, что было раньше? Я не спрашиваю, что было раньше – курица или яйцо. Я спрашиваю, что было раньше: незрячая или на коляске?
Я. ПРОХОРОВА. Все случилось одновременно. То есть это родовая травма. Но если про ДЦП мы сразу узнали, то то, что я незрячая, еще пришлось подоказывать врачам.
О. ШЕВКУН. Врачам?
Я, ПРОХОРОВА. Да.
О. ШЕВКУН. Я просто знаю, скорее, ситуации, когда врачи родителям доказывают. То есть врач говорит: «Ваш ребенок не видит». Родитель говорит: «Врач, ты что? Очумел, врач? Мой ребенок видит». А что, у вас наоборот было?
Я. ПРОХОРОВА. У нас было наоборот. В какой-то определенный момент заметили, что что-то не так. И когда пошли в поликлинику, насторожившись, окулист сказала: «Да вы что? Все у вас хорошо. Вы что, с ума сошли? Вот у вашего ребенка зрачки расширяются, сужаются… Все нормально». …Ну и успокоились. А потом на каком-то плановом осмотре случайно выяснилось, что не все так радужно, как хотелось бы.
О. ШЕВКУН. Так, подождите! Не все так радужно… Просто чтобы понятно было… Вы тотальник? Чтобы мы понимали, о чем идет речь.
Я. ПРОХОРОВА. Я тотальник. У меня только светоощущение.
О. ШЕВКУН. И вот врачи, просто потому что зрачки расширяются-сужаются, не могли этого понять? Или вы видели тогда, в детстве?
Я. ПРОХОРОВА. Нет. Просто зрачки, видимо, на свет реагировали. Они говорят: «Да все хорошо, не переживайте».
Р. ФИЛАТОВА. На свет у меня тоже зрачки реагируют.
О. ШЕВКУН. Послушные они, зрачки. Кстати, это хорошо для картинки. Понимаешь, Регина, у тебя живые глаза, зрачки реагируют. Ну, круто! А еще и бегают, бегают, – нистагм. Так смотрите, Яна: это стало понятно. Понятно, что незрячая. Понятно, что на коляске. А дальше как жизнь складывалась? Это была школа слепых? Это было домашнее, надомное обучение? Это было что?
Я. ПРОХОРОВА. Это было надомное обучение сначала, потому что школы у нас не было. Ну то есть, есть, конечно, Армавирский интернат. Но мы когда поехали, посмотрели там на условия, мой отец сказал: «Здесь я своего ребенка не оставлю».
О. ШЕВКУН. Ну что, хороший отец!
Р. ФИЛАТОВА. Любимая фраза родителей, да.
О. ШЕВКУН. Ну, в нашем-то с тобой случае это, в общем-то, понятно. Ну, незрячий может остаться, ничего.
Р. ФИЛАТОВА. Ну да.
О. ШЕВКУН. А здесь-то, наверно, и пандусов не было, дорожек специальных не было, условий не было. Я отлично понимаю родителей Яны.
Я. ПРОХОРОВА. Да, ничего не было. Мы попросили у них методики хотя бы какие-то, чтобы учить самим. Они сказали: «Это наши наработки. Мы вам ничего не дадим».
О. ШЕВКУН. В смысле методики, чтобы учить кого – незрячих?
Я. ПРОХОРОВА. Да, незрячих. Брайлю учить. Это сейчас у нас везде доступная среда… А тогда же не было ничего!
О. ШЕВКУН. Ну да. Слушайте, ну, они в свое время не отдавали методики. Ну и что? Теперь методики есть у всех, доступны через интернет. Но про незрячих колясочников, я думаю, этих самых методик куда меньше. Как считаете, Яна?
Я. ПРОХОРОВА. Я думаю, незрячих колясочников меньше.
Р. ФИЛАТОВА. А разница?
Я. ПРОХОРОВА. И разница, да, – в чем?
О. ШЕВКУН. А вот разница… Алина Поликарпова, например, пишет: «Как незрячий колясочник передвигается?» Мы незрячего можем научить пользоваться тростью. Но с тростью на коляске-то не получится!
Р. ФИЛАТОВА. Ну конечно, не получится.
О. ШЕВКУН. А как?
Я. ПРОХОРОВА. Только помощь кого-то. Да, ты в какой-то степени зависим от людей. Можно научиться управлять коляской вслепую, но это должно быть ровное прямое пространство. Потому что, если порожек, бордюр…
Р. ФИЛАТОВА. Это должен быть «город, которого нет».
Я. ПРОХОРОВА. Да.
О. ШЕВКУН. Песня такая приходит в голову… Была такая песня. Романтичная такая песня. У нас был гость на одном из технических эфиров, который рассказывал… Но опять-таки, мы сейчас к этому придем. Наверное, незрячие колясочники все-таки разные бывают, потому что состояние здоровья разное. Так вот, он рассказывал, что он как-то ухитряется (ему переделали коляску) спустить с коляски ногу и ощупывать ногой. Вот он, незрячий колясочник, таким образом передвигается.
Р. ФИЛАТОВА. Ну, Олег, объективно, так же далеко не все могут ездить.
О. ШЕВКУН. Я не знаю, как он это делает. Я просто очень удивился. Я поэтому прошу Яну оценить эту ситуацию. Вот, едешь на коляске. У тебя одна нога по земле…
Я. ПРОХОРОВА. Едешь на коляске, у тебя одна нога по земле… И потом от тебя остались одни уши.
Р. ФИЛАТОВА. Ну, допустим, у тебя не нога, – у тебя трость на земле…
Я. ПРОХОРОВА. Неудобно. На коляске снизу, там, где у тебя ноги, есть подножки, – такая подставочка, она снимается, под каждую ногу, чтобы ставить. Потому что коляска – она высокая. Любая коляска, она высокая. Ногами до земли ты не достаешь. И чтобы так передвигаться, ты должна… Не знаю, может, есть какие-то нововведения, переделки… Но, мне кажется, нужно спуститься на край коляски… И если кочка или ухаб – вылететь носом вперед.
Р. ФИЛАТОВА. Может такое быть.
Я. ПРОХОРОВА. Такая очень неприятная перспектива. Я бы не рискнула так.
О. ШЕВКУН. У меня на тему этих переделок, усовершенствований есть сон, который периодически снится. Сейчас, правда, уже несколько лет не снится. А вот раньше с периодичностью несколько раз в год он снился. Снился сон: как будто я еду на машине, причем управляю. У меня машина модефицирована таким образом: снято лобовое стекло; у меня рука с тростью вытянута. Можете себе представить…
Я. ПРОХОРОВА. Какая прелесть!
О. ШЕВКУН. Еду, конечно, не торопясь. Вокруг сигналят – а я еду. Нужно сказать, что я с тростью не хожу. У меня есть небольшой остаток зрения. А тут на машине… Ну как? – руки не хватит. Рассекая дорогу тростью, устремляешься на машины. …Вот это, по-моему, тоже самое, только для коляски.
Я. ПРОХОРОВА. Наверно.
О. ШЕВКУН. Яна, чтобы так делать, чтобы так поступать… Я даже не знаю, какой уровень доверия нужен к человеку, который тебя везет. Тебя везут, – и ты не очень понимаешь, куда…
Р. ФИЛАТОВА. Моя больная тема. У меня с доверием плохо. Особенно когда я сама научилась с тростью ходить.
Я. ПРОХОРОВА. Уровень доверия – это хорошо. Но нужно и самому быть внимательным. Никто не говорит, что меня в коляску посадили, я расслабилась… «Вези меня!».
О. ШЕВКУН. Меня везёт по жизни, по жизни меня везёт.
Я. ПРОХОРОВА. Да. Нужно и самому быть очень внимательным. Буквально недавно я пошла гулять с человеком. По дороге выяснилось, что человек неадекватен. Мы едем, человек катит коляску… Мы разговариваем. Где-то на середине фразы, на середине дороги он бросает коляску, не поставив ее на тормоза. У коляски по бокам от задних колес есть два рычага. Тормоз ставишь – и она не едет. То есть она фиксируется и не укатится. Человек бросает коляску, не поставив ее на тормоза, не поставив меня в известность. «Ой, какая собачка!» – и обниматься с собачкой! А я сижу и думаю: «И чего?».
О. ШЕВКУН. Ты понимаешь, что коляска может укатиться.
Я. ПРОХОРОВА. Я понимаю, что коляска может укатиться. Я понимаю, что я могу вообще стоять посреди проезжей части. Я понимаю, что человек может «Ой, какая собачка!» – и вообще уйти в другой конец района. И что?
О. ШЕВКУН. Это означает, что, если большинству из нас нужно выбирать друзей внимательно, то вам, особенно, когда вы доверяете человеку, который с вами куда-то пойдет… Вам нужно в принципе архивнимательно относиться к выбору такого человека. Как вы решаете? Вот, ваше ощущение… С кем вы поедете, – с кем вы не поедете? Кому вы позволите управлять коляской, а кому нет?
Я, ПРОХОРОВА. Только опытным путем. Пообщавшись предварительно с человеком. Естественно, я не позволю управлять коляской человеку с инвалидностью, допустим, с ДЦП.
О. ШЕВКУН. Дискриминация!
Я. ПРОХОРОВА. Я не знаю, какая дискриминация. Я жить хочу. И желательно, в таком положении, в котором я сейчас, – хоть как-то двигаясь, –а не в состоянии овоща с поломанной спиной.
О. ШЕВКУН. А бывали случаи, когда коляской управлял, ну, не совсем незрячий-тотальник, но слабовидящий человек?
Я. ПРОХОРОВА. Бывали. Но там остаток был хороший у человека. Один раз было.
О. ШЕВКУН. То есть вы смотрите, и можете сказать: «Да, я тебе готова доверить». Или: «Я тебе доверить не готова»…
Я. ПРОХОРОВА. Да-да.
О. ШЕВКУН. А само понимание доверия, когда вы понимаете, что это человек, от которого вы серьезно зависите, и вы не можете управлять… Потому что мне, действительно, порою бывает сложно. Я хочу управлять тем, что происходит по жизни. То, о чем говорила Регина. Вам этому пришлось учиться как-то, или оно просто у вас есть – готовность довериться?
Я. ПРОХОРОВА. Мне вообще было очень сложно психологически сесть в коляску. Я в нее села не с детства, давайте начнем с этого. Я в нее села в 25 лет.
Р. ФИЛАТОВА. Ты к этому шла долго.
Я. ПРОХОРОВА. Да, я к этому долго шла. Мне казалось, что это позорно… Что сесть в коляску – это позорно, это регресс. Вот, у всех прогресс… Все встают – а я сяду… Все. Жизнь на этом закончится.
О. ШЕВКУН. Так, а альтернатива какая была? Если не сесть в коляску, то что?
Я, ПРОХОРОВА. Ну, ходить за ручку с мамой-папой.
О. ШЕВКУН. Вы немножко ходить все-таки можете?
Я. ПРОХОРОВА. Да, я могу ходить по чуть-чуть.
О. ШЕВКУН. Просто я знаю людей, для которых это в принципе невозможно. По чуть-чуть это сколько за ручку?
Я. ПРОХОРОВА. Ну, сейчас уже много. Я в километрах не измеряла, но много. Если потихоньку, если медленно…
О. ШЕВКУН. Тогда я пытаюсь сейчас понять: в вашем случае просто выйди на улицу, выйти прогуляться… Вы, скорее, пойдете на коляске, или вы, скорее, пойдете пешком?
Я. ПРОХОРОВА. Если я буду знать, что я иду прогуляться на дальнее расстояние, то я, скорее, поеду на коляске. Потому что туда я, может быть, дойду нормально, но обратно тоже надо идти. Замечательная перспектива висеть на руке у сопровождающего, тяжело дыша, особенно, если сопровождающий – девушка, женщина, – и спотыкаться на каждом шагу, меня не вдохновляет.
Р. ФИЛАТОВА. Это все-таки сложно.
Я. ПРОХОРОВА. Да, обратно может быть возвращаться сложно.
О. ШЕВКУН. Вы сказали, как стыдно было, неудобно было сесть в коляску. Тогда вопрос: а что неудобно – в коляску сесть или у сопровождающего на руке висеть? Это как в моем случае, но со мной до сих пор это не сработало, – что удобнее: взять трость в руки, или влететь куда-нибудь в люк открытый, под машину…
Р. ФИЛАТОВА. Видимо, пока еще мало влетали.
О. ШЕВКУН. Наверно, еще мало влетал, представляешь! Насколько я понимаю, люди на колясках бывают разные, в том плане, что бывают разные причины, по которым человек оказывается на коляске, и разные ограничения, разная патология (в данном случае я все-таки это слово использую). Давайте разграничим термины. Мы говорим про инвалидов-колясочников; Мы говорим про инвалидов-опорников. Это одно и то же, или это – пересекающиеся понятия? Ну и в принципе – какие бывают колясочники по ограничениям?
Я. ПРОХОРОВА. Я думаю, что это пересекающиеся понятия, потому что опорники могут быть с тем же ДЦП – и ходить. У меня есть такие знакомые, у которых ДЦП, но они ходят, – кто-то с тростью опорной, кто-то просто ходит. А колясочник – это человек, который или совсем на коляске передвигается, или все-таки большую часть своей жизни. Он может без коляски, но недолго.
О. ШЕВКУН. Это, если я правильно понимаю, еще зависит от того, насколько ограничена работа нижней части тела. В вашем случае вы можете встать и пойти на какое-то время, а другие люди не могут.
Р. ФИЛАТОВА. Я так понимаю, есть те, кто и по дому на коляске перемещается.
О. ШЕВКУН. Конечно. Для вас коляска – инструмент выхода в свет. По дому вы обходитесь.
Я. ПРОХОРОВА. По дому по стеночке, да.
О. ШЕВКУН. Спрашивают нас, как корректно говорить по отношению к колясочникам – проходите или проезжайте?
Я. ПРОХОРОВА. Как я люблю подобные вопросы! Я думаю, что «проходите». Есть люди разные. Может, кто-то обидится. Это все равно, что… «Ты книги не читаешь, ты слушаешь. Почему ты говоришь, что ты читаешь?»
О. ШЕВКУН. Это все-таки чтение, но чтение наслух.
Я. ПРОХОРОВА. Нет, ты слушаешь, потому что ты не читаешь глазами. Я с некоторыми людьми мучаюсь, доказываю, что я фильмы смотрю и книги читаю.
Р. ФИЛАТОВА. Есть люди, которые это воспринимают просто по-другому, особенно поздно ослепшие.
О. ШЕВКУН. Я так понимаю, Яна, что главный вопрос – вопрос передвижения. Если мы говорим про незрячего человека, который на коляске, то главная сложность именно в этом.
Я. ПРОХОРОВА. Конечно.
О. ШЕВКУН. Скажите… Я не знаю, насколько вы в это дело вникали… Ведь есть и другие незрячие люди на коляске, причем с разным уровнем ограничений по зрению и по мобильности. Как они решают для себя вопрос передвижения?
Я. ПРОХОРОВА. Я не вникала в это. Кого-то возят родители. Читала в рассылке, что один человек предложил что-то приделать, чтобы коляской кто-то управлял, а он щупал тростью… Люди как только не изощряются. Я считаю, что самый надежный вариант – ассистент. Тебе нужно доверять человеку, но это все-таки самый надежный вариант. Гарантии, что ты не убьёшься, больше.
Р. ФИЛАТОВА. Ассистент ассистенту рознь. Это либо все время просить друзей, знакомых; либо это должен быть оплачиваемый человек, который будет тебя сопровождать.
Я. ПРОХОРОВА. Ну да.
О. ШЕВКУН. Более того, ассистент для человека на коляске должен иметь возможность поднять эту коляску, поднять этого человека вместе с коляской (ну, не в вашем случае, но в принципе)…
Р. ФИЛАТОВА. Или по крайней мере поддержать.
О. ШЕВКУН. Не-не-не, а по лестнице?
Р. ФИЛАТОВА. А по лестнице… Если я понимаю, вися на ком-то, да, Яна?
Я. ПРОХОРОВА. Просто придерживаясь, да. Я не вишу.
Р. ФИЛАТОВА. Это в зависимости от того, сколько ты поднимаешься.
Я. ПРОХОРОВА. Придерживаясь за руку, да, или за перила.
О. ШЕВКУН. Существует сообщество незрячих людей. Существует сообщество людей, которые передвигаются на коляске. Вы к какому-то из них неформально принадлежите? Если вы тусите с другими людьми, это бывают обычно люди без инвалидности, или это все-таки, скорее, сообщество незрячих, или вы пересекаетесь с колясочниками, в том числе и со зрячими колясочниками?
Я. ПРОХОРОВА. По-разному бывает. Сейчас в основном с людьми без инвалидности. Раньше пересекалась со зрячими колясочниками. Собственно, благодаря им и села в коляску.
О. ШЕВКУН. То есть это было нужно? Это оказалось необходимо в вашем конкретном случае?
Я. ПРОХОРОВА. Да, это оказалось необходимым, потому что я смогла и в парках побывать… Везде. Меня пригласили на концерт. Я сказала: «Я на ходунках пойду. Нормально». Мне сказали: «Ты шестьэщамь часов не простоишь на ходунках». «Нет, я смогу». Мне сказали: «Так. Либо ты осваиваешь коляску, либо мы никуда не едем». Пришлось осваивать.
Р. ФИЛАТОВА. Серьезный человек попался.
О. ШЕВКУН. Причем на концерт. На концерт же можно сказать: «Нет, я буду в лучшем своем виде». А на ходунках вид явно лучше, чем в коляске.
Я. ПРОХОРОВА. Спорно.
Р. ФИЛАТОВА. А для человека, который коляску еще не освоил, особенно. Это ты сейчас говоришь: «Спорно». Я думаю, 5 лет назад ты иначе говорила.
Я. ПРОХОРОВА. Ну да.
Р. ФИЛАТОВА. Ну вот, я о том.
О. ШЕВКУН. Яна, мы очень много говорим здесь, на «Тифло.инфо», – у нас есть программа «Тифлострим», – о различных технических средствах. Мы говорим о том, какой дисплей лучше, какой хуже; какой синтезатор проще понять, какой сложнее понять. Я так понимаю, что, поскольку коляски – это тоже техническое средство, причем весьма сложное, они тоже бывают разные, и это тоже вопрос выбора. Я не буду уходить в вопрос выбора коляски в принципе, а для человека с ограниченным зрением, потому что я понимаю, что нас будут слушать и другие люди в подобной ситуации. Есть что-то такое, на что стоит обращать внимание при выборе коляски? Может ли быть коляска с какими-нибудь дисплеями недоступными; навигатор встроенный недоступный? Или я тут совершенно уже фантазирую?
Я. ПРОХОРОВА. Коляска с навигатором…
Р. ФИЛАТОВА. С автопилотом.
Я. ПРОХОРОВА. Это было бы интересно. Давайте идею подкинем!
О. ШЕВКУН. «Печка-печка, вези меня к царю!», «Коляска-коляска, вези меня в Курск…», «А я сяду в кабриолет, и уеду куда-нибудь»…
Р. ФИЛАТОВА. А что? Похоже.
О. ШЕВКУН. Так вот, к доступности. Когда вы выбирали для себя коляску… Вообще вы делали выбор, или его сделали за вас?
Я. ПРОХОРОВА. Ну, первая коляска… У меня не было выбора. Что было, то и взяла, но мне отдали хорошую.
Р. ФИЛАТОВА. А электроколяски?
Я. ПРОХОРОВА. Нет. Ну, если только ты не хочешь доехать до ближайшего столба.
Р. ФИЛАТОВА. Очень интересно!
Я. ПРОХОРОВА. Там же джойстиком надо управлять. Если ты разгонишься, ты не сможешь остановить коляску. Ты можешь не успеть просто.
О. ШЕВКУН. Так ведь вы же и так ею не управляете, насколько я понял?
Я. ПРОХОРОВА. Ну, я ею не управляю, но я могу прижать колеса руками и остановить коляску, если я увижу, что у меня неадекватный сопровождающий, которого я не знаю…
Р. ФИЛАТОВА. Который пошел собачку смотреть. Ты можешь все-таки остановить коляску.
Я. ПРОХОРОВА. Да, остановить это безобразие. Можно остановить, можно поставить на тормоза, если она активная. Они называются активными, которые не электрические, обычные; с колесами, которые руками крутятся.
О. ШЕВКУН. Есть определенные ситуации, когда человеку (я имею ввиду зрячего человека) сложно управлять коляской. Ему как раз удобно… У него джойстик под рукой. Я вам скажу страшную вещь. Это было достаточно давно. Сейчас эти конференции разделили. В начале нулевых годов в Германии проходили, да и сейчас проходят, просто незрячие туда меньше ездят, потому что для незрячих есть отдельно… Проходили раз в два года конференции, где показывали технику для разных инвалидов. И вот незрячим на этой конференции было очень тяжело. Почему? Потому что были компании по производству инвалидных колясок. И, ребята, это была жесть. По залам конференции катались люди на этих колясках. Компании поступали не совсем правильно: они нанимали для того, чтобы показывать эти коляски, чтобы демонстрировать эти коляски, фотомоделей. Такие высокие девушки в мини-юбках на этих колясках, не колясочницы.
Я. ПРОХОРОВА. О, какая прелесть!
О. ШЕВКУН. Очевидно, какую коляску красивее продемонстрируют, такая компания и становится более популярной. Ходить было невозможно. Эти фотомодели совершенно не разбирались в правилах дорожного движения.
Р. ФИЛАТОВА. Они модели. Им необязательно.
О. ШЕВКУН. То есть, здесь не всё так просто на самом деле… Я правильно понял, Яна, что коляска современная с электронным управлением хуже для незрячего с вашей точки зрения?
Я. ПРОХОРОВА. Если тотальник, вообще без остатка, то да.
Р. ФИЛАТОВА. Будет очень интересно, если нам напишут незрячие колясочники… И как расскажут Яне, какая коляска для нее лучше! Она как выберет, как поедет по городу кататься!
О. ШЕВКУН. Таких людей очень мало.
Р. ФИЛАТОВА. Ограниченный тираж, я бы сказала.
Я ПРОХОРОВА. Ну и хорошо.
О. ШЕВКУН. Ограниченное издание. При этом вас спрашивают: «Яна, простите за нескромный вопрос, но, если можно, расскажите, какая у вас инвалидность: колясочник или незрячий?»
Я. ПРОХОРОВА. Если то, что стоит в справке, то незрячий.
Р. ФИЛАТОВА. А хорошо бы двойную, с двойной пенсией!
Я. ПРОХОРОВА. Такого не бывает. Если только по общему заболеванию сделать…
О. ШЕВКУН. То есть если он конкретный незрячий и колясочник, он ту и другую не получит.
Р. ФИЛАТОВА. А там ты выбираешь, что сердцу твоему ближе, и по какому поводу тебе нужны технические средства реабилитации.
О. ШЕВКУН. Нам пишет Ирина Тинина: «Яна, спасибо за рассказ о себе. Мой отец последние годы своей жизни провел на коляске. А о незрячих колясочниках я не задумывалась».
Вот, а большинство не задумывались! Смотрите, Яна, – это конкретная история. Это не начало анекдота, но звучит, как начало анекдота. Встречаются слепой и колясочник. Как человек на коляске, зрячий, может помочь, с вашей точки зрения, незрячему? Как незрячий может помочь человеку на коляске? Есть ли возможность взаимодействия, которое для них обоих было бы полезно?
Я. ПРОХОРОВА. Конечно. У нас с подругой был очень интересный тандем, глядя на который окружающие были в шоке. Хорошо хоть не пытались третим стать и помочь. Она была на коляске. Я могу ходить с поддержкой. Я держалась за ее коляску, коляску катила. Она коляской управляла. И вот так мы ездили по всем мероприятиям.
Р. ФИЛАТОВА. Как звуковой навигатор: правее, левее…
Я. ПРОХОРОВА. Да, да, да.
Р. ФИЛАТОВА. Очаровательно.
Я. ПРОХОРОВА. Чтобы не просить: «Помогите нам переехать из корпуса в корпус», – мы сами.
О. ШЕВКУН. Есть замечательные дружеские пары. Я знаю одну. Я давно с ними обоими не общался. Там он – незрячий, а она колясочница. Они и в Австрию вместе ездили и сотрудников пограничной службы приводили в шок.
Р. ФИЛАТОВА. Я даже о таких семьях слышала.
О. ШЕВКУН. Были такие вещи, особенно за последнее время, когда вы проходили этот путь незрячего колясочника, которые вы постигали опытным путем, и о которых вы готовы теперь рассказать другим, – вот это можно делать так; вот это можно делать таким способом?…
Р. ФИЛАТОВА. Лайфхаки от Яны Прохоровой?
О. ШЕВКУН. Вы же не будете, как те ребята из школы в Армавире, которые говорили: «А мы никому не скажем!».
Я. ПРОХОРОВА. Нет, конечно. У меня самый тяжелый период в жизни начался, когда я в какой-то момент решила съехать от своих родителей и жить сама. Я живу сама.
О. ШЕВКУН. Это уже был колясочный период жизни?
Я. ПРОХОРОВА. Это уже был колясочный период жизни, да, после того, как коляска уже появилась…
Р. ФИЛАТОВА. Ой, какую интересную штуку говорит Алина! Я, наверно, даже тебя перебью, потому что я сейчас потеряю… Алина говорит: «У меня идея возникла. Яна, вы бы согласились взять для передвижения специально обученную собаку, совмещающую навыки поводыря и опорника? То есть она коляску тянет и припятствия обходит».
О. ШЕВКУН. А как ее так обучить?
Я. ПРОХОРОВА. А есть такие, есть. Я собак боюсь. Наверно, если было бы можно страх победить, если б у меня был пандус еще…
Р. ФИЛАТОВА. «Обращайтесь в нашу дефектологическую компанию «Русский раздолбай!»…
О. ШЕВКУН. Я слышал только «Курских соловьев».
Р. ФИЛАТОВА. А вот есть еще и «раздолбай».
Я. ПРОХОРОВА. С удовольствием. Я бы взяла, да.
О. ШЕВКУН. На самом деле я не знал, что такие собаки есть.
Р. ФИЛАТОВА. Я первый раз слышу. Я теперь буду читать. Мне крайне любопытно, как работают эти замечательные «гавы».
О. ШЕВКУН. Я недавно узнал, это в наших новостях было, что в какой-то стране собак используют для диагностики ковида.
Р. ФИЛАТОВА. Видимо, там постковидный синдром, простите…
О. ШЕВКУН. Ладно. Возвратимся к вашей истории. Вы говорите, что съехали. Как к решению такому пришли? Зачем?
Я. ПРОХОРОВА. Зачем, да? Так было хорошо жить.
О. ШЕВКУН. Я не знаю, было ли хорошо. Я ж там не жил.
Я. ПРОХОРОВА. На самом деле, может, кому-то и хорошо. Но меня очень не устраивало, что у меня есть компьютер, стол компьютерный, телефон мобильный – и все. И я живу в поселке. Не в Краснодаре самом, а за 20 км от Краснодара, куда на автобусе сложно доехать, на такси дорого добраться… И вообще… Грустно. И поэтому все друзья в телефоне, в интернете…
Р. ФИЛАТОВА. А куда тебе надо? Ты ж инвалид!
О. ШЕВКУН. Многие так и живут.
Я. ПРОХОРОВА. Нет, я так не хочу. Я поняла, что я так не хочу. Я поняла, что меня это не устраивает. Плюс ко всему, мне предложили работу в Краснодаре на тот момент. Сейчас, к сожалению, уже нет этой работы. Туда нужно было ездить раз в неделю. Я сказала папе. Папа сказал: «Я тебя возить не буду. Мне некогда».
Р. ФИЛАТОВА. Очень хорошо.
Я. ПРОХОРОВА. Мы вообще с ним очень тяжело договаривались. У нас открылась театральная студия для инвалидов. После того, как я освоила коляску, я сказала: «Я хочу ездить на курсы актерского мастерства», на что мне было сказано: «Какие курсы?! Ты о чем?»
О. ШЕВКУН. Блажь очередная!
Р. ФИЛАТОВА. Никого не трогала, а тут что-то понадобилось…
О. ШЕВКУН. А не говорили: «Как же так? Мы о тебе заботимся. Мы для тебя все делаем, а ты берешь – и уезжаешь?»
Я ПРОХОРОВА. Было такое: «Ой, ты же не ходишь!» То, что я не вижу, их не напрягало вообще, хотя не было никаких курсов ориентировки. «Ты же не ходишь! Как же ты будешь мусор выносить? Как же ты будешь это? Как же ты будешь то?» Вот это было. И вот это было полгода до переезда, ну, может, чуть меньше, – и 4 месяца после.
О. ШЕВКУН. То есть вы уехали, а вам все равно звонили родители и говорили «Как же ты будешь?»
Я. ПРОХОРОВА. Мне папа привозил посуду, потому что в квартире не было ничего, и говорил: «Зачем я это везу? Мне через месяц это обратно отвозить!»
Р. ФИЛАТОВА. По своему опыту я хотела сказать, что родители гиперопекающие всегда уверены, что без них не справятся и обязательно вернутся домой. Причем желательно со слезами, мольбами о прощении и прочими спецэффектами, чтобы веселее было.
О. ШЕВКУН. Я уже почти 30 лет женатый человек. Когда я собирался жениться, моя мама из лучших побуждений сказала: «А, попробуй! Все равно через пару-тройку месяцев обратно придешь!»
Р. ФИЛАТОВА. Вот тебе и доброе утро!..
О. ШЕВКУН. Абсолютно! Это не только про то, о чем мы с вами говорим. Это в принципе отношения. Но я тогда решил: «Нет, не вернусь. Вот хотя бы потому, что ты сейчас об этом говоришь, – вот по этой причине уже не вернусь». Яна, скажите, вы же, когда говорили: «Я буду жить одна»… Во-первых, это же снимать квартиру…
Я. ПРОХОРОВА. Мне повезло. Мы не продали нашу квартиру. У нас там квартиранты жили. Потом они очень удачно съехали. Как-то все сложилось. Отец не смог найти новых. Ну и, собственно, я сказала: «Папа, я уезжаю. Я буду жить там».
О. ШЕВКУН. То есть вам не пришлось договариваться с хозяевами. Есть такие хозяева, которые смотрят квадратными глазами: «А кому я сдаю квартиру?» Это не была ваша история?
Я. ПРОХОРОВА. Нет.
О. ШЕВКУН. Хорошо. Насколько вы в принципе, делая этот шаг, переезжая в Краснодар, насколько вы понимали… То есть, родители могли сказать: «А как ты будешь вот это? А как ты будешь то?» Насколько у вас в принципе были уже тогда, заранее, ответы на эти вопросы? Я к чему спрашиваю: есть ли смысл сделать такой шаг, если ты точно не знаешь ответы на все вопросы из серии «А как ты будешь?»
Я. ПРОХОРОВА. Нет. Прежде чем ты делаешь этот шаг, ты все равно должен продумать хотя бы по минимуму: а как ты будешь? Я знала минимально, что мне предстоит. Мне предстоит готовка самостоятельно, – это раз. И мне предстоит ездить на работу раз в неделю, – это два. Вот эти два момента я должна была продумать. Причем продумать детально… Как я буду куртку надевать, которую я не могу застегнуть, потому что у меня пальцы плохо слушаются, я не могу попасть в эту дырочку, где молния. Ключ в замок вставлять я уже научилась, но когда я переехала, я не умела и этого. Мне пришлось постигать эти вещи самой.
Р. ФИЛАТОВА. Это самые элементарные вещи, которые каждый незрячий умеет…
О. ШЕВКУН. Даже не задумывается об этом.
Р. ФИЛАТОВА. Это настолько до автоматизма доведено. Ну есть и есть. И вот, когда у нас с Яной только начилалось общение, до эфира… А чё, вот так вот, да?! Я искренне не понимала, что такие элементарные вещи могут быть не по силам.
О. ШЕВКУН. Вы понимаете, коллеги дорогие, здесь очень тонкая грань. Я видел в жизни и то, и другое. Я видел людей, которые делают какой-то решительный шаг, не задумавшись, типа, «как ты будешь». Для них любой вопрос из серии «как ты будешь» – это меня пытаются остановить.
Р. ФИЛАТОВА. Это я вот такая. Я не люблю этот вопрос очень, потому что там начинаются такие размышления – чуть ли не за гранью фантастики. «А как ты будешь в космос выходить самостоятельно?» Не надо мне этих вопросов задавать. Как будет, так и будет.
О. ШЕВКУН. Смотри, в чём проблема. Проблема начинается, когда человек переезжает в другой город, и он не знает, как будет. И потом выясняется, что он каких-то вещей просто не может, не может дойти до этого.
Р. ФИЛАТОВА. Научится. Куда он денется.
О. ШЕВКУН. А можно не успеть научиться. Можно просто разочароваться, и сказать: «Я не знаю»…
Р. ФИЛАТОВА. Это проще всего, конечно.
Я. ПРОХОРОВА. Рано или поздно ты все равно останешься один. Хорошо. Допустим, я бы не уехала. Допустим, я жила бы сейчас с родителями. Я промолчу о том, что у меня бы не было друзей, которые есть сейчас; жизни, которой я сейчас живу; каких-то проектов не было бы, в которых я сейчас участвую, – и в моем городе тоже… Допустим. Хорошо. Но рано или поздно, друзья мои… Все мы не вечны. И родители тоже, к сожалению. И вот вы же рано или поздно одни останетесь. Я сейчас буду очень жесткие вещи говорить, простите меня. Вы думаете, что вы будете нужны родственникам? На первых порах, может быть, вам и помогут… Как бы они вас ни любили… Они вам помогут, но потом-то у каждого своя начнется жизнь. Ко мне на первых порах мои родственники приезжали. Они меня очень поддержали, – не родители, а именно родственники. Они приезжали каждые 2–3 дня. Сейчас они приезжают раз в месяц. Не потому что не любят. У каждого просто своя жизнь, работа, какие-то заботы.
Р. ФИЛАТОВА. Надо еще не забывать, что родители уходят по-разному. Пожилые люди уходят по-разному. И как бы нам не пришлось досматривать.
Я. ПРОХОРОВА. Ухаживать, да.
О. ШЕВКУН. Вполне возможно.
Р. ФИЛАТОВА. Об этом тоже никто почему-то не думает… И тогда девушка в 39 лет говорит: «Мама заболела – и я научилась пользоваться микроволновкой»…
О. ШЕВКУН. Так, может быть, это и хорошо?
Я. ПРОХОРОВА. В 39? Нет, это не хорошо.
О. ШЕВКУН. Понимаешь, она бы могла до 50-ти не научиться.
Р. ФИЛАТОВА. Ну, могла. Такие тоже есть.
О. ШЕВКУН. Мне тут рассказывали про замечательный прибор, и я понимаю, что есть такие люди, которым это надо. Я ни в коем случае этого не принижаю. Прибор для людей, которым сложно сварить яйцо. Такая штучка, которую ставишь на время, и она играет разные музыки. Первая музыка – если снимешь сейчас яйцо, оно будет всмятку. Вторая музыка – если снимешь сейчас яйцо, оно будет в мешочек. И когда заиграла третья музыка – оно будет вкрутую.
Я, ПРОХОРОВА. Хочу такой прибор!
О. ШЕВКУН. Ну, круто! 15 евро стоит в Германии.
Р. ФИЛАТОВА. Не хочу. Хочу Яндекс-колонку…
Я, ПРОХОРОВА. С таймером? Можно, в принципе, и ее. У меня просто нет ни того, ни другого.
О. ШЕВКУН. Наверно, колонку проще в России купить, и функциональнее будет, честное слово.
Р. ФИЛАТОВА. И дешевле, и функциональнее.
О. ШЕВКУН. Да. Вы сказали про проекты. Вы человек, который не сидит один. Когда вы говорили: «Компьютер, комнатка и я», особой радости в голосе не было. Сейчас, ну просто немножко расшифруйте. Вот эти проекты, в которых вы участвуете – это что?
Я. ПРОХОРОВА. Сейчас это фотосессии разные. Меня приглашают участвовать в фотосессиях о незрячих колясочниках, – как это бывает. Фотопроекты…
О. ШЕВКУН. Это кому-то нужно?
Я. ПРОХОРОВА. Ну, наверно. Раз пригласили, раз предложили, значит, нужно. Значит, это интересно. Причем я сейчас участвую в одном проекте, и меня еще в один пригласили.
О. ШЕВКУН. Мне казалось, – и сейчас вы это опровергли, – что поскольку к этой теме внимания мало, вот до сих пор мало на это обращается внимания, может сложиться такое ощущение, что этого нет. Ну, мы об этом не говорим, – значит, этого нет. О слепоглухих мы говорим. О незрячих колясочниках мало говорим, – значит, нет. А на самом деле оно есть. Я думаю, со временем, в частности, вследствие таких проектов, о которых вы говорите, общество будет понимать, что проблема есть. Но у меня есть одно очень серьезное пожелание: чтобы, понимая это, общество не приходило к тому, что это люди, которых нужно в два раза больше жалеть. Мы тебя раз будем жалеть за то, что ты слепой; и еще раз будем жалеть за то, что ты колясочник. Вот чтобы такого отношения не было. Яна, вы встречались с таким, или это все-таки из 20-го века, и сейчас «Ой, дважды бедненькая!» – это уже неактуально.
Я. ПРОХОРОВА. Мне как-то, наверно, везет. В основном люди пожилые так говорят. Когда вот из театральной студии выходила… По лестнице спускались, а я медленно иду… Там четвертый этаж, пандуса нет, ничего нет… Пешком. «Как же ты, бедненькая? Дай тебе Бог здоровья!».
О. ШЕВКУН. Извините, ради Бога, но вам-то проще…
Я. ПРОХОРОВА. Почему?
О. ШЕВКУН. А если б вас еще несли на этой коляске по этой лестнице…
Я, ПРОХОРОВА. Меня носили на руках. У нас есть замечательный Денис Анатольевич, который очень любит меня на руках носить… Наш режиссер, но я, к сожалению, уже ушла из театральной студии.
О. ШЕВКУН. Может быть, вашему режиссеру просто нравится носить эту красивую девушку на руках?..
Я. ПРОХОРОВА. Может быть, я не знаю, но он меня носит и вверх, и вниз. Я ему очень долго пыталась объяснить, что своими ногами могу ходить, – нет.
Р. ФИЛАТОВА. Слушательница пишет, что она в похожей ситуации, как и Яна. Знает, с чем придется сталкиваться. Желает Яне удачи и терпения.
О. ШЕВКУН. Представьте себе на минутку такую вещь: вы оказались в положении, когда вы не можете встать с коляски… Сейчас вы, ну, как я… Я все-таки не тотально незрячий, я слабовидящий. Я себе иногда представляю… Вот я сейчас полностью потеряю зрение, и что? Что для меня будет самым сложным? Пытаюсь ответить на этот вопрос. Просто понимаю, что все в жизни бывает, значит, эти навыки нужно как-то развивать. Вот вы как-нибудь задумывались о том, что будет, если вы полностью окажетесь на коляске? Какие еще перемены в жизни при этом могут произойти?
Я. ПРОХОРОВА. Тогда придется квартиру сменить прежде всего. Моя квартира для коляски малоприспособлена.
О. ШЕВКУН. Вот. То есть вы говорите про то, что если вам нужно встать, вы, в принципе, можете встать.
Я. ПРОХОРОВА. Да, я могу, в принципе, встать, пойти… Если полностью на коляске, придется квартиру сменить… Наверно, это не самое страшное. Я знаю одну девочку-колясочницу. Сначала она могла вставать, ходить на ходунках; потом ей ходунки запретили. Сейчас она полностью на коляске. Причем желательно ей электрической коляской пользоваться на улице, потому что там остеопороз… Очень все грустно с руками.
О. ШЕВКУН. Но она видит?
Я. ПРОХОРОВА. Она видит при этом, да. Она живёт, не унывает. У них квартира без порожков, с низкими шкафами для готовки, где она может дотянуться до всех поверхностей. Я не могу. Мне, чтобы готовить, нужно стоять, потому что столешница высокая.мА человек может. Опять же, это не проблема. Это принятие себя. Если ты принимаешь то, что с тобой случилось, не плачешь о том, как же так случилось, то все остальное можно решить.
О. ШЕВКУН. Вы говорите сейчас важную вещь, но есть опасность, что она прозвучит декларативно. Вы сказали: «Вот если ты принимаешь, если ты не плачешь». …А если плачешь? Если не получается не плакать? Я не буду задавать вам этот вопрос, потому что не хочу ставить вас в неудобное положение…
Я ПРОХОРОВА. Да задавайте.
О. ШЕВКУН. Я подозреваю, вам случалось тоже плакать над собой…
Я. ПРОХОРОВА. Случалось плакать над собой, конечно.
О. ШЕВКУН. Уход от этого плакания, – он для вас был как? Если он прошел, конечно…
Я. ПРОХОРОВА. Он прошел. Просто здесь вопрос такой: ну, хорошо, я поплачу… У меня недавно была ситуация – Регина знает – когда папа не смог возить мне продукты. Он мне обычно продукты привозил… Потом он не смог возить какое-то время. Я неделю страдала, как же я буду жить дальше без этого. А потом мне Регина сказала: «Осваивай доставки». Я к этому моменту перешла на сторону «зла», в смысле на сторону «яблок» – «яблочные» техники. И у меня проблема сейчас отпала.
Р. ФИЛАТОВА. Регина знает. Регина говорит: «Бери и делай».
Я. ПРОХОРОВА. Либо ты бери и делай…
Р. ФИЛАТОВА. Либо сиди ной.
О. ШЕВКУН. Мне кажется, ты скажешь: «Либо бери и делай, либо сиди и ной, но без меня».
Р. ФИЛАТОВА. Да, я на это смотреть не буду. Я могу потерпеть день, два, неделю. Я не буду вот на это смотреть.
Я. ПРОХОРОВА. Поэтому вопрос – как не плакать… Можно поплакать какое-то время, особенно, если случилось что-то внезапно. Но потом-то надо все равно что-то сделать. Я думаю, если бы слезами можно было что-то исправить, мы б тут сейчас сели, залили все слезами – и всё.
О. ШЕВКУН. У любого из нас, наверно, такое случается. Я вспоминаю, недавно был случай… Ну, как недавно… До ковида это еще было. Мне нужно было попасть в какой-то район, совершенно незнакомый. Вообще, я предпочитаю сейчас в таких случаях брать такси. Такси относительно недорого стоит… Особенно, когда нужно в какое-то время попасть туда. Так вот, я чё-то решил, что нет, мне жалко 400 рублей. Я поеду на метро, там ещё на автобусике, а там ещё пройти. Выйду заранее… Короче, я понимаю, что у меня выступление начинается через три минуты – это первое.
Р. ФИЛАТОВА. А меня нет.
О. ШЕВКУН. Да. Где я нахожусь? Мне Apple айфон отвечает, но мне это ровно ничего не дает. И администратору, организатору мероприятия не могу дозвониться, – «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». С одной стороны, плакать хочется, и не оттого, что я не попал на мероприятие. Отчасти то, что не попал на мероприятие, вина этого администратора тоже. Договорился с гостем – телефон не надо отключать. …А отчасти оттого, что я нахожусь где-то, не понимаю, где, куда я попал, – и сам виноват. Вот сам. Почему я в это влип?
Р. ФИЛАТОВА. Кстати, когда сам виноват, это больше всего нервирует.
О. ШЕВКУН. Ты не можешь ни на кого списать. А еще дождичек шел. То есть даже если сейчас чудесным образом появиться на мероприятии, ты там будешь таким мокрым куром. Мокрый кур, плачущий. У него даже волосы мокрые. Слез не видно – они сливаются с водой, которая с головы течет…
Р. ФИЛАТОВА. И вот в таком виде, да.
О. ШЕВКУН. Через какое-то время, – уже мероприятие началось, – я получаю смску, что этот абонент-администратор доступен. Я не успеваю ему позвонить. Он звонит: «Вы где?» Я говорю: «Не знаю». Это очень оказалось забавно, смешно. Потом решили мы все вопросы… Ну и чё? Ну поплакал бы… Не помогает.
Я. ПРОХОРОВА. Не помогает.
О. ШЕВКУН. Что посоветуете людям, Яна, которые попадают в ситуацию, где помощи найти не так легко? Что я имею в виду? Смотрите: если ты просто незрячий, пришел в Общество слепых – братья по разуму нашлись. Простите за такое выражение. Если ты колясочник, пришел в общество инвалидов – нашлись братья по разуму, все нормально. А тут выясняется, что у тебя… Это ж необязательно про слепых колясочников. Это, скорее, про людей, у которых разные ограничения… И вот они все сошлись в одном человеке. И ты задаешь вопросы: «А как я буду делать то-то и то-то?». А тебе говорят: «А я не знаю. К нам с таким еще не обращались». Как человеку, попавшему в такую ситуацию, себя вести?
Я. ПРОХОРОВА. Учиться. Есть интернет. Есть разные форумы – можно почитать. Можно коммуницировать с людьми. Сейчас люди, которые мне помогают – не соцработники. Это просто люди. У нас был спектакль, – я подружилась с девочкой. Куда мы только не ездили! И лагерь они организовывали для инвалидов; и так она мне помогает, что-то приносит… Учиться с людьми общаться, с разными. Необязательно приходить в Общество инвалидов и спрашивать: «А как я буду?» Просто знакомьтесь, общайтесь с людьми. Если вы научитесь коммуникации, у вас столько проблем отпадет. Не надо бояться и стесняться: «А как я буду?! Мне же стыдно». Не стыдно! Стыдно будет, если вы где-нибудь посреди улицы застрянете и будете кричать: «Помогите!». Вот это будет стыдно.
О. ШЕВКУН. А что за пять лет у вас такого произошло, что вы к этому пришли? 5 Лет назад вам на коляску было сесть стыдно, а сейчас вы такие вещи говорите.
Я. ПРОХОРОВА. Ой, столько всего произошло! Был случай, когда я тащила на себе своего сопровождающего, и помочь было некому. Мне нужно было попасть на мероприятие. Я позвонила человеку, говорю: «Вы сможете меня сопроводить?» А выходной был, было некому. …Да, мы договорились заранее. Приходит человек и говорит: «Сделай мне кофе». Я сделала кофе. Пошла себя в порядок привела… Выходим из подъезда. И тут я понимаю, что что-то не так. Человек то ли пьяный, то ли обкуренный. Что происходит? Мы садимся в такси, и человек просто сползает по сидению. Я звоню своим родственникам, спрашиваю: «Вы сможете меня забрать?» Они говорят: «Нет. У нас сегодня мероприятие. Мы не сможем». Мы выходим из такси. Человек падал на все припаркованные машины. У меня были живые ходунки. Тротуарчик, вдоль тротуарчика машины припаркованы. Мы пошли. Я держу человека сзади за плечи, за спину. Хорошо, что я не взяла с собой коляску тогда – она б меня убила, наверно, на этой коляске. Она падает на все машины. Я её поднимаю. Я не знаю, как нас не сбили. Мы до мероприятия добрались, а обратно мне пришлось просить сопровождающего. Причем этот сопровождающий был с ментальными нарушениями, но, по факту, он вел себя адекватнее, чем она. Как потом выяснилось, она, когда пила кофе, что-то себе добавила в кружку. Прямо от кружки запах лекарства, – она ее плохо вымыла.
О. ШЕВКУН. Вы тогда были и в физической опасности совершенно конкретной.
Я. ПРОХОРОВА. Да.
О. ШЕВКУН. Только выхода-то не было. Вы меня простите, но вот эта неадекватная сопровождающая была тем единственным ходунком, который у вас на то время был.
Я. ПРОХОРОВА. Да. Либо я её тащу на себе, либо… Я не знаю.
О. ШЕВКУН. Это классная, кстати, вещь, классное наблюдение. Мы иногда говорим: «Я хочу идеальные условия. Пока у меня не будет идеальных условий, я развиваться не смогу».
Р. ФИЛАТОВА. «Нужно ориентироваться в стрессовых ситуациях», – пишет Алексей Викторов. Собственно, только в стрессовых ситуациях мы можем хотя бы что-то.
О. ШЕВКУН. Меня такой комментарий порадовал! Александр Белоусов пишет: «Поплакать можно, но в навигации это не поможет».
Я. ПРОХОРОВА. Это ни в чем не поможет. …Ни в готовке не поможет… Помню, я плакала над супчиком, когда только переехала. Я приготовила гороховый супчик, переливала его из мультиварочной чаши в кастрюлю, – и плакала над ним. Не от жалости к себе – у меня просто спина болела очень сильно. Я еще не привыкла к этим нагрузкам. Я плакала. Ну ничего.
О. ШЕВКУН. «Выплакаться нужно иногда, – пишет Ирина, – а вот ныть… Выплакаться и ныть – это разные вещи».
Я. ПРОХОРОВА. Разные вещи, да.
О. ШЕВКУН. Знаете что? Я вот сейчас сижу и думаю: вот Яна Прохорова, человек жизнерадостный; человек, который прошёл в жизни через многое, и которому, наверно, многое ещё предстоит пройти. Представьте себе, что к вам обращается человек, и говорит: «Яна, слушай, мне тяжко. Я сижу дома, у меня компьютер, комнатка… И родители говорят: «Чего тебе ещё надо?» А мне всё это не нравится». Готовы ли вы помогать другим людям, которые находятся на этом жизненном пути там, где вы были 5–6 лет назад? Готовы ли вы вкладывать в то, что порой дать другому пинка; порой дать другому совет? Или это, все-таки, трудно, потому что общение с другим человеком всегда ресурсов требует?
Я. ПРОХОРОВА. Это не трудно при условии, что человек хочет развиваться сам; и при условии, что он понимает, что ему придется шагать через ссору. У меня была такая ситуация. Мне человек сказал: «Мне тяжко, трудно. Я сижу. Но вот чтобы я сама жила… Мне же надо поругаться с родителями, а я скандалить не хочу». Я говорю: «Дорогая моя, а по-другому никак. Чтобы тебя твоя семья начала уважать, чтобы они поверили в то, что ты что-то можешь, на что-то способна, – тебе придётся это доказывать. Тебе придется скандалить. И доказывать тебе придётся не так, что ты один раз сказала – и все». Не работает. Меня папа мой пытается до сих пор на «слабо» взять. Это не работает. И после того, как я иду на принцип, он понимает, что и здесь так не работает, и вот здесь так не работает. Лучше договариваться.
О. ШЕВКУН. Как мне один человек сказал: «Слушайте, инвалиды, какие же вы неуживчивые! Все вам чё-то надо!».
Р. ФИЛАТОВА. Правда. А ещё есть такой момент немаловажный: чем дольше вы сидите, тем меньше к вам уважения и в вас вера от ваших родственников. Как у меня другу мама говорит: «Тебя ж 20 лет все устраивало. Что не так-то пошло?» Он говорит: «А вот перестало устраивать».
Я. ПРОХОРОВА. Я хочу сказать, что моим стимулом во многом стал мой очень хороший близкий друг. Он говорил: «Приходи на мероприятие» еще до того, как я села на коляску. Я говорю: «Меня мама не пускает». Он говорит, «Ну, ты же понимаешь, что ты не будешь сидеть вечно дома с мамой? Ты же должна учиться…» Ямсказала об этом маме… А у меня до этого парень был, с которым расстались, и буквально через пару месяцев я познакомилась вот с этим человеком. Она говорит: «Вот! От одного идиота избавились – ты себе другого нашла!»
Р. ФИЛАТОВА. «Где найти материал такой прочности, из которого сделана Яна?» – пишет Алина.
О. ШЕВКУН. Да обычная человечина, Алина. Она закаляется только. Александр Белоусов пишет: «Отделение от родителей – неотъемлимая часть на пути к свободе и росту».
«Жалко, здесь материться нельзя. Такие родители других эмоций не вызывают», – пишет Александр.
Я. ПРОХОРОВА. Я не согласна. Это страх. Один мой друг, – он психолог, – когда я ему пожаловалась перед переездом: «Вот, ну что ж такое?! Такое началось… Они мне говорят, что «ты и это не сможешь, и это не сможешь»… Ну, что ж такое? Мне уже 25 лет»… Он говорит: «Ты понимаешь, что это страх так проявляется?» Да, это не самое приятное проявление страха, но это страх.
Р. ФИЛАТОВА. Хочется начать вещать о том, что это не страх. Это собственные комплексы, нереализованные амбиции. Человек боится стать ненужным… Но я ж тогда не замолчу.
О. ШЕВКУН. А это уже, дорогие друзья, в других эфирах, которые ждите-ждите на канале Тифло.инфо.
Яна, спасибо огромное. Я думаю, что материал, из которого сделана Яна – это человеческий материал, только прошедший предварительную обработку на жизненном поприще. Я так понимаю, что, как и каждый из нас, Яна неидеальна. Как, Яна?
Я. ПРОХОРОВА. Конечно.
О. ШЕВКУН. Но это не мешает. Идеального просто нет человека. Человека, который все умеет, все знает, все понимает… Ищите ответы. Яна сказала сегодня очень важную вещь – общение. Необязательно искать это общение в Обществе слепых, в Обществе еще кого-то. Просто ищите людей, которые вам близки, или людей, которые могут стать вам близки. Думаю, Регина через многое прошла, чего я себе вообще не представляю. Регина гораздо лучше понимает жизнь Яны, чем я. Мне нравится жизнерадостность. Вот ваша эта… Двойной бонус – это круто. И это не поза. Это реальность.
Я. ПРОХОРОВА. Это реальность.
О. ШЕВКУН. У нас в гостях была Яна Прохорова. Яна, спасибо вам огромное!
Я. ПРОХОРОВА. Спасибо вам, что пригласили!
О. ШЕВКУН. Регина Филатова!
Р. ФИЛАТОВА. Спасибо, Олег, за тандем. И – Олег Шевкун!
О. ШЕВКУН. Счастливо! Всем пока!