«Ну хорошо! Ты промолчишь, я промолчу, ещё кто-то промолчит. И так мы и будем спотыкаться о неудобные бордюры, и так нам и будут предлагать хреном чего-нибудь полечить».
Алия Нуруллина и участники проекта «Типичный незрячий» отнюдь не молчат. Они пишут и говорят. Заинтересованно. Открыто. Честно. Дружелюбно.
Давайте познакомимся с этими яркими, увлечёнными людьми. Узнаем подробнее об их проекте. И поразмышляем о том, как можно говорить о жизни незрячих.
Ведущий: Олег Шевкун
Прямой эфир – 10 апреля 2020 года. Текстовая версия.
Олег ШЕВКУН: Всем привет, друзья! Это «Тифлострим». У микрофона Олег Шевкун. Сегодня в начале выпуска у нас была техническая проблема, из-за которой не было слышно ни подложки, ни меня. В Ютубе эта проблема так и осталась. Но для аудиоподкаста мы переписываем эту вводную часть. Сегодня речь пойдет о том, как говорить со зрячими людьми о жизни незрячих, о проблемах незрячих, о разных гранях того, с чем мы в этой жизни сталкиваемся.
Буквально сегодня утром была у меня ситуация: участвовал я в одной конференции через Zoom, там были зрячие люди. Некоторые из них не знали, что я плохо вижу. У меня работал JAWS на компьютере. И вот один из участников говорит: «А что это такое у вас гундосит?» А это был синтезатор речи. Конечно, он не гундосил, он читал. Но в первый момент я не знал, что на это ответить, как с этим быть. Потому что действительно для зрячего человека – «гундосит». К тому же конференция в Zoom-е не место для того, чтобы так резко сразу давать объяснения по поводу программы экранного доступа. В конце концов я из этого положения всё-таки вышел. Но ведь с этим вопросом сталкиваются самые разные люди. Как быть, когда нужно рассказать о себе? Как быть, когда нужно рассказать о нашей с вами жизни? Проект, о котором сегодня пойдёт речь, и участники, которые сегодня с нами виртуально тоже в Zoom-е, между прочим, как раз этим и занимаются. И этот проект… Но, впрочем, расскажу об этом не я. Я попрошу сейчас всё-таки начать представлять участников проекта его руководителя Алию Нуруллину.
Алия НУРУЛЛИНА: Всем привет! Мы сегодня хотим рассказать о проекте, который называется «Типичный незрячий». Наш девиз – «О незрячих из первых уст». На данный момент это паблик в социальной сети ВКонтакте и в Фейсбуке. И сегодня в эфире участвует только часть тех, кто составляет этот проект, кто является авторами. Например, это Регина Филатова. Регина, привет!
Регина ФИЛАТОВА: Привет всем! Добрый вечер!
А. НУРУЛЛИНА: Регина написала нам замечательный текст о материнстве без зрения. Виталий Монтяков.
Виталий МОНТЯКОВ: Всем привет! Всем добрый вечер!
А. НУРУЛЛИНА: Виталий написал очень тяжелый, но очень важный текст о том, как гиперопека может просто сломать жизнь человека. И о том, как он справлялся с этим. Наталья Катырина.
Наталья КАТЫРИНА: Всем привет! Всем добрый вечер!
А. НУРУЛЛИНА: Наталья написала текст о танго. О том, как с очень плохим зрением танцевать танго и как это может быть круто. Настя Кузовкова, о которой многие из вас знают.
Настя КУЗОВКОВА: Всем большой привет.
А. НУРУЛЛИНА: Настя написала прекрасный текст про ролевые игры. Честно говоря, до её текста я вообще не знала, что это такое и зачем это надо, и как это может быть полезно. Также с нами Иван Колобов.
Иван КОЛОБОВ: Всем добрый вечер, друзья мои!
А. НУРУЛЛИНА: Иван написал два очень интересных текста. Один о том, как осуществлять полеты без зрения (имеются в виду полеты в качестве пассажира [прим. Ред.]). И о том, как он преподает французский язык в зрячей школе.
И. КОЛОБОВ: Кто помнит, собственно, об этом мы недавно говорили и здесь. Но перед этим был текст в группе «Типичный незрячий», чему я рад. Возможности рассказать и поделиться, как это всё происходит.
А. НУРУЛЛИНА: Ещё здесь Анна Наумова. Не знаю, подключилась она, или нет. Анна, вы нас слышите?
Анна НАУМОВА: Да, добрый день!
А. НУРУЛЛИНА: Анна, здравствуйте! У Анны были тоже замечательные тексты. Один о собаке-поводыре. Во втором она рассказывала свою очень вдохновляющую, классную историю. И Полина Свиридова. Полина, вы с нами?
О. ШЕВКУН: Да, такое тоже бывает.
А. НУРУЛЛИНА: Полина, Вы слышите нас? У Полины был буквально на днях очень классный текст. Я надеюсь, она сможет подключиться. Она рассказала тоже свою историю, рассказала, как наш проект повлиял на её жизнь. Еще кое-кого мы услышим сегодня, я надеюсь. Это только малая часть из огромного количества авторов. Я про каждый текст, по-моему, сказала, что он замечательный. Я действительно так считаю, потому что каждый автор уникален, каждая история уникальна, каждый автор ценен абсолютно одинаково.
О. ШЕВКУН: Давайте начнём даже не с проекта. Давайте начнём вот с этой ситуации, которая у меня была сегодня. Ваши ответы, ваши мысли? Вы участвуете во встрече, и вам говорят: «А что там у вас такое так непонятно гнусавит?» Люди, которые участвуют также в этой встрече, не знают, что вы незрячий человек, для них это вообще впервые. Как на это отвечать? Как с этим быть?
Р. ФИЛАТОВА: Спокойно отвечать.
И. КОЛОБОВ: Мне кажется, надо быть максимально открытым и рассказывать всё так, как оно есть. Не приукрашивая чего-то, но при этом не скрывая. Не растягивать, но при этом подробно, как есть. Да, вот я так работаю. Да, вот такая вот специфика. Собственно, у меня есть такие-то не проблемы, а особенности. И объяснять. Может быть, придётся это делать не единожды. Ну, что ж поделать. Зато, если людям действительно искренне интересно, они будут задавать какие-то вопросы, интересоваться, спрашивать, может, что-то можно как-то адаптировать, помочь и так далее. Ну, вот, собственно, мое мнение такое.
А. НАУМОВА: Я, честно говоря, не сталкивалась с тем, чтобы кто-то приукрашивал, а вот с тем, что многие стесняются, – да. Не умеют коротко, понятно, по делу и спокойно сказать, что, да, это такая программа, которая мне необходима. И почему необходима. Вот применительно к JAWS тому же.
О. Шевкун: Ну или к NVDA, неважно.
А. НАУМОВА: Да неважно к чему, просто мы сами на самом деле очень часто раздражаемся от этого. Не все, конечно.
О. ШЕВКУН: Значит, это бывает нашей проблемой?
А. НАУМОВА: Бывает. Это проблема.
О. ШЕВКУН: Хорошо, а я тогда скажу, почему мы иногда раздражаемся. Мы объясняем, пытаемся показать. А нам говорят: «Ой, как вам тяжело живётся! Как же так, как вообще вы эту речь понимаете?» Или «тяжело живётся», или «какие же вы молодцы, как же вы вот этот синтезатор понимаете?!».
И. КОЛОБОВ: С вопросом, как я понимаю эту речь, я сталкиваюсь очень часто. Причём самое интересное, кто с чем сравнивает. Кто-то с каким-то там шептанием, кто-то с птичьим курлыканьем, кто-то ещё с чем-то.
Виталий МОНТЯКОВ: Это еще зависит от синтезатора, у кого какой.
И. КОЛОБОВ: Согласен. Я стал отшучиваться, дескать, чтобы шпионы, значит, не поняли или не распознали.
Р. ФИЛАТОВА: Да, да, я так же говорю.
И. КОЛОБОВ: Ну, типа вот такая штука против шпионов, чтобы не подслушали, что я делаю. Но если есть время, конечно, показываю, рассказываю, объясняю. Я ещё сталкиваюсь с тем, что люди иногда думают, будто это все стоит по умолчанию и я с этим ничего не могу сделать, не могу изменить. Показываю, что нет, ребята. Это всё меняется: громкость увеличивается, скорость уменьшается. И с этим вполне можно работать. О, ну вот уже человеческая речь стала понятной, когда прибавляешь громкость, убавляешь скорость. И говоришь, все работает.
О. ШЕВКУН: Вот, собственно, для того, чтобы рассказать о жизни незрячих людей, но рассказать при этом зрячей аудитории, и создан проект «Типичный незрячий». Я думаю, что многие знают историю этого проекта, но всё-таки, Алия Нуруллина – создатель этого паблика, инициатор вообще всего этого движения, тебе тоже наверняка приходилось отвечать на вопросы типа «А как вы вообще живёте?»
А. НУРУЛЛИНА: Ну, конечно, каждый день приходится. Сейчас, к сожалению, меньше.
О. ШЕВКУН: К сожалению?
А. НУРУЛЛИНА: Я начала это ценить, только когда мы все попали в карантин. Как уж есть. И, наверное, во многом благодаря таким вопросам родился этот проект. Изначально он был сформирован из моих материалов, которые как раз отвечали на какие-то самые часто задаваемые вопросы зрячих незрячим и развенчивал распространенные мифы. Это была база всего нашего проекта. Но потом пришли вот эти все замечательные люди. Я так и не поняла, слышали наше представление или нет?
О. ШЕВКУН: Слышали, слышали. В Казахстане слышали, нам тут пишут.
А. НУРУЛЛИНА: Прекрасно. Если в Казахстане слышали, тогда я не переживаю. Каждый из этих замечательных людей рассказывает о себе. И как раз первая часть нашего девиза – «О незрячих из первых уст», а вторая: «Незрячий человек – это не обиженный жизнью и не супергерой. Это просто человек, лишенный зрения». И этому принципу мы стараемся соответствовать. Что касается меня, то я не сталкивалась с ситуациями, когда совсем никто не знал, что я не вижу где-то в конференции. Вчера мы тестировали Zoom. У меня весело пошёл JAWS в эфир. Ну да, я сказала, что у меня компьютер говорит. Я начала объяснять, как это работает. Что это не Siri. Что это по-другому немножко реализовано. Я всегда на всяких лекциях говорю, что отчасти это наша миссия – если мы не будем рассказывать, отношение не поменяется. Хотя я тоже устаю. Мы все устаем от этого. Это нормально. Но если мы не будем рассказывать, ничего не изменится.
О. ШЕВКУН: Регина, тут просят ввести ребенка в эфир.
Р. ФИЛАТОВА: Он занят. Он играет в игрушки и мультик смотрит.
О. ШЕВКУН: Армен, ребенок занят, вы слышали? Все.
Н. КУЗОВКОВА: Мультики – это святое.
Р. ФИЛАТОВА: Ему сейчас даже не до мамы, не то что до эфира.
О. ШЕВКУН: Смотрите, коллеги, но ведь на самом деле на протяжении многих лет существовали и специализированные средства массовой информации для незрячих, существовали всякие книжки, материалы, которые рассказывают или, по крайней мере, пытаются рассказывать зрячим людям о жизни незрячих. Чего вам не хватало в том, что уже есть? Может быть, вопрос сначала к Алие, а дальше, я думаю, что кто-то ещё захочет добавить.
А. НУРУЛЛИНА: Мне не хватало именно адекватной картины мира. То есть не зря мы написали вот эти вот слова, что незрячие не обиженные и не супергерои, потому что есть две крайности. «Ой, какой бедный, несчастный, всё плохо. Давайте поплачем вместе, все соплями зальемся». Это первое. А второе – «Смотрите, они слепые, они крутые, они космос могут покорить!». Это вообще далеко от жизни. Мы ориентированы не только на зрячих, но и на незрячих тоже. И моя задача была показывать жизнь незрячего человека так, как она есть. У нас есть и проблемы. Мы их описываем. Как раз статья Виталия, например. Мы не говорим о том, что всё хорошо. Но каждый так или иначе справляется с этими моментами. И наша задача об этом рассказывать. Я не хочу ни с кем конкурировать, и у меня нет в этом задачи вообще. Но я думаю, что мы заняли свою нишу, раз у нас есть аудитория, раз она растет. Значит, это кому-нибудь нужно, как говорил Маяковский. Может, коллеги добавят что-нибудь, для чего они вообще написали? Было бы мне самой интересно услышать.
А. НАУМОВА: Можно, я добавлю?
И. КОЛОБОВ: Да. Потом я про средства массовой информации хотел бы добавить.
А. НАУМОВА: По поводу средств массовой информации, смотрите. Есть два подхода. Есть средства массовой информации, которые разводят сопли на глюкозе, уж простите мой французский. Какие они все бедные, несчастные и какие они все герои, как они себя преодолевают. Вот посмотрите. В общем, «люди добрые, помогите!».
О. ШЕВКУН: «Давайте все учиться у слепых!»
Р. ФИЛАТОВА: Если весь мир ослепнет, то, может, научатся.
О. ШЕВКУН: Вы осторожно с этим, товарищи!
Р. ФИЛАТОВА: Не дай Бог.
А. НАУМОВА: Есть научная литература по тифлопедагогике, тифлопсихологии, написанная вроде бы тоже для зрячих учителей, для зрячих специалистов. Но в ней рассказывается о том, как и что воспринимает незрячий, настолько сугубо научным языком, что пробраться через эти дебри бывает иногда непросто даже специалистам. А вот рассказать нормальным человеческим языком о том, что незрячие такие же люди, они так же спят, так же едят, так же рожают детей, шьют, вяжут и т.д. – такого, к сожалению, пожалуй, не встретишь нигде. То есть это вот две крайности. Либо давайте пожалеем, либо сугубо научно.
В. МОНТЯКОВ: Потому что, к большому сожалению, сейчас очень много средств массовой информации. А это же пиар, это же тоже такой классный пиар.
Р. ФИЛАТОВА: Инклюзия, опять же…
Н. КУЗОВКОВА: В любом случае лучше, чем из любого какого-то источника. Доверия будет больше.
И. КОЛОБОВ: На самом деле со СМИ у меня была своя история. Я честно признаюсь, Алия меня простит. Я только сейчас узнал вот этот наш девиз – «О незрячих из первых уст».
О. ШЕВКУН: Спалил. Полезно участвовать в «Тифлостриме».
А. НУРУЛЛИНА: Он недавно появился.
И. КОЛОБОВ: Тексты читаешь, а что там пишут в группе, в шапке, редко смотришь. Я не задумывался, что это станет девизом, но так или иначе это, наверное, поспособствовало и способствует ведению блога, когда я завелся в Живом Журнале только как читатель. Я насчет спецСМИ не знаю. Я сталкивался с обычной газетой, которая, собственно, выпустила статью обо мне. Опять же коснулись там компьютеров, телефонов и т.д. Но как-то так получилось, что мои исправления до журналиста просто не дошли. И она выпустила. Это вроде бы мелкие какие-то нюансы, на первый взгляд.
О. ШЕВКУН: Как часто это бывает, друзья!
И. КОЛОБОВ: Но, к сожалению, для нас с вами это важно. Я пояснял в скобках, почему я то или иное исправил. И что нужно сделать. И мне журналист звонит и говорит: «Вы знаете, статья вышла, собственно, всё». Я ее читаю, а там выпущен первоначальный вариант. Я перезвонил. «Вы, конечно, меня извините…» А она говорит: «Вы знаете, я дала не ту почту, и вот до меня письмо не дошло».
Н. КУЗОВКОВА: Это как отмазка, простите. Так нельзя делать.
А. НАУМОВА: Так многие работают.
Р. ФИЛАТОВА: Непрофессионально.
И. КОЛОБОВ: Непрофессионально. И с тех пор я завёл Живой Журнал. Я понял, что за свои слова я буду отвечать сам.
О. ШЕВКУН: Вот, это самое главное!
И. КОЛОБОВ: Я решил написать сам, потому что я понимал, что лучше, чем я сам, никто не напишет, потому что я в этом живу, я в этом вращаюсь. Я решил, что нет, спасибо, дорогие товарищи. Я, конечно, не хочу сейчас никого обидеть. Есть и хорошие журналисты. Ну, вот мне так попалось, и это меня подвигло к тому, чтобы начать вести блок и рассказывать о нашей жизни.
А. НУРУЛЛИНА: Я отмечу как раз в качестве рекламы нашего проекта. Мы, безусловно, занимаемся редактурой. И, я думаю, все из присутствующих почувствовали руку наших редакторов. Но мы всегда отправляем текст на согласование автору. Если какие-то вещи не нравятся, то мы это всё обсуждаем, оговариваем, и я считаю, что все должны так действовать.
И. КОЛОБОВ: Может, это потому, что мы понимаем друг друга, и понимаем, что надо. Вот случилась такая ситуация, поэтому я решил, что я буду максимально по возможности открытым. Я буду писать сам, но при этом, конечно, приходят, интересуются. У меня создан верхний пост, типа интервью, как и что. Ну вот, вот такое отношение, такая история.
А. НУРУЛЛИНА: Я просто хочу ответить. Мусагали писал мне «Рахмет!». Я хочу сказать вам «Рахмет!», Мусагали.
О. ШЕВКУН: Мусагали, вы всё-таки напишите, всё-таки напишите для проекта.
А. НУРУЛЛИНА: Мусагали, сейчас все на карантине, времени побольше. И я вас буду доставать.
О. ШЕВКУН: Коллеги, я вас не понимаю. Я сейчас слышу такую замечательную команду людей, которые, как сейчас сказал Иван, друг друга понимают, друг друга чувствуют. Слушайте, а нет опасности, что вокруг вас вырастет такая милая (сначала, по крайней мере), уютная стена, а потом она перестает быть милой, она перестает быть уютной? Вы становитесь, что называется, проектом в себе. У вас вырабатывается некий общий язык. Вам так легко на этой «слеполингве» разговаривать друг с другом. И все так…
А. НУРУЛЛИНА: Нет, нет, нет. «Слеполингвы» у нас нет. И у нас есть мой авторитарный запрет на узкослепецкие тексты. То есть у нас позиция такая, что мы работаем на зрячую и незрячую аудиторию. И у меня уже были даже моменты, когда приходилось отказывать, когда текст был хороший…
О. ШЕВКУН: А что такое «узкослепецкий» текст? Я вот пока не понимаю. Примеры, примеры, пожалуйста, в студию!
А. НУРУЛЛИНА: Например, был хороший текст, который рассказывал о том, как путешествовать в РЖД вслепую. Текст Ивана мы опубликовали про авиаперелёты. А вот этот текст я не взяла, потому что он был нацелен только на незрячих. Зрячим вообще непонятно. То есть мы должны рассказывать так, чтобы зрячий, который в первый раз вообще увидел этот текст, понял, о чём речь. У нас не будет текста про то, как недоступно какое-то приложение с JAWS, вот этого вот всего. Мы должны рассказывать так, чтобы понял тот, кто вообще не в теме. Я не буду рассказывать, наверное, это будет неэтично, автора здесь нет. Некоторые из текстов, которые мы не взяли, опубликованы на портале Tiflo.info.
О. ШЕВКУН: Ну что ж. Вот такое общение взаимное, пересечение.
А. НУРУЛЛИНА: То есть они не плохие. Я не хочу сказать, что они плохие. Поэтому я автору сказала, что текст хороший, но мы не можем взять, потому что зрячим это не интересно. И «слеполингвы» у нас не будет.
А. НАУМОВА: Просто у каждого средства массовой информации есть свой формат. Вот Tiflo.info может себе позволить опубликовать эти тексты. А вот «Типичный незрячий» – это не его формат.
Р. ФИЛАТОВА: Немножко о конкуренции. Олег выше говорил о конкуренции. Я хотела сказать, что конкуренции-то по большому счёту нет никакой. Потому что вот они – дружественные порталы – Tiflo.info и «Типичный незрячий». Говорят друг о друге, рассказывают друг о друге.
А. НУРУЛЛИНА: Мы с Олегом точно конкурировать не будем никогда. Мы делаем одно общее дело. Мы служим одному Богу, поэтому мы точно конкурировать не будем. И ты говорил о комьюнити каком-то закрытом. У нас его как раз нет, потому что к нам может присоединиться любой автор. Вот Полина, которая, к сожалению, не может подключиться, она пришла, написала.
О. ШЕВКУН: Вот, она подключилась только что.
А. НУРУЛЛИНА: Я надеюсь, что она…
И. КОЛОБОВ: Она входит и выходит отсюда.
А. НУРУЛЛИНА: Видимо, со связью проблемы. Вот Полина как раз просто предложила материал, она не из какого-то комьюнити. И написала замечательный текст, и его опубликовали. То есть это не только для своих.
Р. ФИЛАТОВА: Я написала свою историю. Я очень долго думала: надо, не надо, интересно, не интересно. Ну, слепая мамашка, ну, молодец.
В. МОНТЯКОВ: Кстати говоря, я вот незрячий, мне было интересно почитать.
А. НУРУЛЛИНА: Конечно.
И. КОЛОБОВ: И мне было интересно.
Р. ФИЛАТОВА: Потому что она ориентирована на любую публику, на любую, кому это интересно.
Н. КУЗОВКОВА: Меня вообще Алия уговорила. Я вообще не хотела это делать.
О. ШЕВКУН: То есть, Алия, ты еще и уговариваешь людей?
А. НУРУЛЛИНА: Я это делаю очень часто, к сожалению.
Р. ФИЛАТОВА: Героическая женщина.
А. НУРУЛЛИНА: К счастью или к сожалению, то, что за кулисами происходит, мало кто видит. Многие считают: то, что в их жизни происходит, – это нормально, это никому не интересно. Я каждому второму, наверное, говорю: «Вот смотри, ты это делаешь, для тебя это норма. А есть те, кому говорят: «Ты слепой, ты ничтожество, ты ничего не можешь». И он верит в это. И он думает, что он ничего не может. И ему тяжело. И то, что для тебя легко, для него – это Рубикон непреодолимый». И текст Полины (я всё время буду на него ссылаться) как раз свидетельство того, что это работает. Человек, который не мог принимать себя, не мог взаимодействовать с людьми, благодаря тому, что писали наши авторы, изменил своё отношения к себе. Это работает. Удивительным образом вообще Бог через наши тексты работает. Я сама поражаюсь иногда просто.
И. КОЛОБОВ: Соглашусь, иногда не знаешь, как писать, потому что ты думаешь: «О Господи, ну это же так элементарно, это так просто!». Особенно объяснить это зрячим, потому что у меня подписчики в основном зрячие. Даже не столько в этом проблема, а сколько думаешь: «Да ладно, Господи, ну подумаешь! Там ничего сложного нет».
О. ШЕВКУН: Ну, как бы да, это очевидно.
Софья ДИДИНА: Можно здесь небольшую ремарочку, раз уж мы затронули тему.
О. ШЕВКУН: Это кто?
А. НУРУЛЛИНА: Аня?
С. ДИДИНА: Это Софья.
А. НУРУЛЛИНА: Софья. Только присоединились к нам? Здравствуйте!
С. ДИДИНА: Да нет, я на самом деле давным-давно здесь.
О. ШЕВКУН: «Я давно уж тут стою».
Р. ФИЛАТОВА: И молчит.
А. НУРУЛЛИНА: Мне чуть-чуть сложно по голосам. Еще не совсем узнаю, по текстам больше.
С. ДИДИНА: Я хотела как раз ремарочку на тему, что тексты меняют читателей. И авторы сами могут изменяться через свой текст. Я прошу прощения, может, немножечко займу времени. Вкратце постараюсь рассказать свою историю. Да, я уже писала о том, что у меня тоже проект «Типичный незрячий» ассоциируется с некоторыми изменениями в моей жизни. Да, они, может быть, и маленькие, но для меня это огромные изменения. Вот мне сейчас 30 лет. И у меня всегда отсутствовало сумеречное зрение, но я никогда в своей жизни не брала трость. То есть в тёмное время суток я ходила наощупь, но я никогда не брала трость. Ну, как-то вот так сложилось с юношества, что у меня это было связано с какими-то комплексами. Всё классно складывалось, замечательно. Университет, замужество, семейный бизнес – всё, что угодно. Но трость для меня была прямо барьером, который я не могла переступить. И в один прекрасный момент меня жизнь столкнула с этим проектом. И я даже в нескольких текстах встречала именно свою ситуацию. Да, когда люди писали о том, что испытывали и ненависть, и презрение, я не знаю, какие ещё смешанные чувства к трости, как к атрибуту какой-то ущербности, и потом преодолевали эти трудности и начинали ходить с тростью. И я полгода читала материалы, читала, читала. И в итоге я смогла найти в себе силы для того, чтобы взять и пойти с этой тростью. Сейчас я благодарю Бога. Я не знаю, кого я благодарю. Я когда пошла в первый раз с тростью, я шла и думала: «Почему только сейчас? Почему мне сегодня 29, и я только сейчас взяла эту трость?!»
В. МОНТЯКОВ: Такое есть, когда берешь трость и думаешь: «Почему я этого не сделал раньше? Вот почему?»
А. НУРУЛЛИНА: Софья, спасибо Вам большое. Вот серьёзно, когда видишь, читаешь такие истории, понимаешь, что мы не просто пишем тексты, мы не просто занимаем чье-то время, 10 минут, чтобы они прочитали. Я сама поражаюсь, какую чудесную работу через каждого из нас Бог проделывает в жизни других. Вот Полинина история, ваша. Ещё девушка, я не буду называть имени, она не хотела, но она в личку мне писала. Она потеряла зрение недавно. Она говорит: «Вы учите меня жить. Вы даёте мне силы жить по-новому». Все мы люди. У меня был момент, когда в прошлом году мне вообще хотелось все это закрыть. Было очень тяжело в жизни. И слава Богу за нашу редакторскую команду, которая поддерживала. Но вот такие свидетельства показывают, что мы не просто так работаем. Мы не просто пишем тексты. Это будет звучать пафосно, но мы меняем жизнь людей. Спасибо вам большое!
Н. КАТЫРИНА: А можно дополнить?
О. ШЕВКУН: Да, пожалуйста.
Н. КАТЫРИНА: Я хотела ещё дополнить, что уверенность появляется. Даже когда ты сам пишешь, это как какая-то психология идёт. То есть через свои же тексты как-то уверенность в себе передаётся. Спасибо Вам, Алия!
Р. ФИЛАТОВА: Можно еще по поводу публики, пожалуйста, буквально минуту времени я займу.
О. ШЕВКУН: Давайте, я хотел задать вопрос слушателя, но давайте. Регина.
Р. ФИЛАТОВА: По поводу публики зрячей, незрячей, по поводу того, что проект закроется в себе. Мне после моей статьи писала мамочка. У нее дочь, она незрячая с рождения, 14 лет. Она писала голосовым сообщением, и она плакала: «Господи, неужели моя девочка сможет мне подарить внуков?» И вот меня тогда это тоже зацепило. То есть мировоззрение всё-таки мы меняем. Потому что она говорила: «Я до этого проекта была уверена, что все. Я помру, и что будет с ребёнком, неизвестно». Многие родители в этом уверены.
А. НУРУЛЛИНА: Вот для этого… Олег, ты хотел вопрос Владислава?
О. ШЕВКУН: Да.
А. НУРУЛЛИНА: Я уже вижу. Конечно, у нас все могут найти что-то интересное, но целевая наша аудитория – это родители слепых детей. Я лично слышала истории, когда им говорили: «Ну что вы хотите, он слепой».
Р. ФИЛАТОВА: Родите второго, да. Пусть воспитывает его потом.
А. НУРУЛЛИНА: Или не так. Одна мама мне рассказывала, что она позвонила в библиотеку для слепых, хотела какую-то литературу для ребёнка найти. Ей сказали: «А зачем вашему ребенку книги?»
О. ШЕВКУН: Прямо так.
И. КОЛОБОВ: Ты слепой, зачем тебе компьютер, как вариант.
А. НУРУЛЛИНА: Они говорят и мне тоже. У меня лично были встречи, когда они говорили: «Спасибо, вы даете возможность понять моего ребёнка, даете возможность увидеть, что, раз вы можете, значит, мой ребенок тоже сможет». И вот для этих людей мы работаем. Мы не работаем для толп, для масс, мы не какой-то там супермедийный проект, у нас нет такой цели. Ну, если два человека, вот Полинина история, Софья, вот эти мамы – это уже значит, что мы не просто так работаем. Слава Богу за это.
О. ШЕВКУН: Да, Полина Свиридова.
А. НАУМОВА: Можно я добавлю насчет родителей? Родители слепых детей – это, пожалуй, самая уязвимая категория, потому что они с этим столкнулись впервые, они не знают, с какой стороны к этому подойти, и никто не может им помочь, к сожалению. Очень и очень редко где-то можно найти действительно ценную и полезную информацию. Ну вот если только не из рук в руки. И после моей публикации, эссе «Я очень хотела жить», у меня тоже было очень много откликов от родителей и в личных сообщениях, и в комментариях в паблике я читала. И действительно, понимаю, что родителям это очень необходимо. Они просто мечутся и не знают, где это взять, и как это получить, и как это переварить, и как это приложить вообще к жизни. И что теперь делать с этим ребёнком. И когда родители обретают какую-то почву под ногами, ты понимаешь, что хотя бы час, который ты потратил на написание этого текста, прожит не зря.
О. ШЕВКУН: Ну, тогда, коллеги, у нас получается такая достаточно сложная ситуация. Потому что, с одной стороны, у вас интересный проект. Проект, который действительно восполняет потребность, нужду, которая есть у многих. С другой стороны, ведь очень трудно сейчас подобный проект, извините за такое слово, продвигать.
А. НУРУЛЛИНА: Да. Это чудовищный труд. Я, наверное, скажу.
О. ШЕВКУН: Да, естественно.
А. НУРУЛЛИНА: Слава Богу, у меня есть помощники. У нас есть менеджер по продвижению, который этим занимается. Но, естественно, мне тоже приходится в это вкладывать силы. И спасибо огромное всем тем сообществам, которые бесплатно размещали информацию о нас, которые соглашались сделать эфиры, Радио ВОС, Радио РАНСИС, печатные издания («Школьный Вестник»). Спасибо огромное за площадки. Но это действительно колоссальный труд. Именно ради этого мы сейчас открыли пожертвования. И за это тоже, если кто-то слышит сейчас из жертвователей, хочется сказать огромное спасибо. В это тяжелое время люди жертвуют. Для меня это просто было wow! Честно, я не ожидала, что будут жертвовать столько. В наших ближайших планах открыть сайт, каталогизировать имеющиеся материалы и уже начинать делать платную рекламу. Мы можем сейчас с чистой совестью сказать, что все бесплатные способы рекламы мы практически исчерпали. И сейчас мы уже хотим переходить на платную рекламу именно вот из-за этого. Чтобы люди больше узнавали: те мамочки, которые с ребеночком сидят и не знают, что с ним делать, и незрячие, которые сидят одни в своих четырех стенах, потеряли зрение, или школьники. Кстати, у нас очень много в аудитории школьников, которые тоже в вакууме. Потому что, когда мы учились, у нас были незрячие преподаватели. Сейчас этого всё меньше.
О. ШЕВКУН: Но есть, в принципе.
Р. ФИЛАТОВА: Но его мало.
В. МОНТЯКОВ: Кстати говоря, вот про школьников и даже более старшего возраста ребят. Например, у меня была ситуация похожая на ту, про которую уже говорили сегодня – с тростью. До определенного времени мне было очень трудно выйти на улицу с белой тростью. И на тот момент такого проекта не было. Я где-то читал в каких-то умных учебниках, в умных книжках. Там преподаватели по ориентировке пишут, насколько это всё надо. Но почему-то, когда это умные книжки, это настолько было далеко от меня. А когда ты читаешь, грубо говоря, таких же, как ты, это немножко по-другому воспринимается.
Р. ФИЛАТОВА: Ну, это же обезличено. Это же учебник.
А. НАУМОВА: Это то, что пропущено через себя, это пережито внутри, и наконец-то оно дошло в текст, для того чтобы передать другому. Зрячие люди, которые пишут учебники по ориентировке, могут, конечно, много, долго говорить: «Да, мы столько времени пробыли в темных очках». Очень часто используют такую практику у нас кинологи в школах подготовки собак-проводников. «Мы знаем, как для слепого подготовить собаку, потому что мы столько времени провели в темных очках. Мы знаем, как правильно ходить с тростью, потому что мы столько времени провели в темных очках». Но, простите, у вас в каждую секунду жизни есть возможность эти темные очки снять и остаться зрячим человеком.
Р. ФИЛАТОВА: И естественно, в экстренной ситуации они не будут их носить.
А. НАУМОВА: Это несравнимо с нашими ощущениями. И только возможность передать наши ощущения… Они просто близки тем людям, которые с этим сталкиваются. И когда ты читаешь и говоришь: «О, точно, это же именно вот так!»
О. ШЕВКУН: Я сейчас всё-таки переведу дальше немножко этот разговор, потому что любой авторский проект так или иначе завязан на личности авторов, с одной стороны, и, с другой стороны, на личности их организатора. Мы постоянно повторяем, что Tiflo.info – это командный проект. Но я отлично понимаю, что в общем моя личность в этом проекте присутствует, как у вас присутствует личность Алии.
А. НУРУЛЛИНА: Я очень рада, что моя личность присутствует по минимуму просто.
О. ШЕВКУН: Но при этом в ВКонтакте был комментарий. Я не знаю, могу ли я об этом спросить, но я должен об этом спросить.
А. НУРУЛЛИНА: Давай, давай.
О. ШЕВКУН: Даю, даю. «Алия – религиозный фанатик». И я предполагаю, что это был автор текста, потому что говори….
А. НУРУЛЛИНА: Нет, нет, это не автор текста. Но я могу… Да, прочитай комментарии.
О. ШЕВКУН: Я просто перескажу: хороший проект, но, к сожалению, редактор или руководитель проекта – религиозный фанатик. Не приняли текст про йогу.
А. НУРУЛЛИНА: Да. Слава Богу, что есть такие комментарии. Значит, мы работаем, значит всё идет правильно. Я сейчас объясню. Помимо того, что я говорила, мы не принимаем тексты узкослепецкие. Мы объясняем широкой зрячей аудитории какие-то вещи. Кстати, я отмечу, даже если автор не сделал, я обычно в квадратных скобках какие-то моменты поясняю. Ещё есть один момент очень важный. Я думаю, на Tiflo.info он тоже есть. Это момент моего авторитаризма. Пока я руководитель проекта, он будет. Есть тексты на нашем проекте, которые мне не очень нравятся. Я при этом всё равно считаю, что у нас все тексты и авторы хорошие. Но есть позиции, с которыми я не согласна, есть тексты, которые мне не нравятся. Они опубликованы, они есть. Я не буду их называть. И дальше, если текст мне не нравится, он будет выходить, потому что я не являюсь критерием истины.
О. ШЕВКУН: Уф, слава Богу.
А. НУРУЛЛИНА: Слава Богу, да. И поэтому мы обсуждаем с редакторами тоже какие-то тексты. В этом плане у нас подход, я считаю, правильный. Но есть тексты, которые у нас не будут опубликованы. Естественно, это тексты, которые противоречат законодательству Российской Федерации, но еще и тексты, которые противоречат Божьему слову. Это может кому-то нравиться, это может кому-то не нравиться. Я являюсь христианкой. И я всегда соизмеряю какие-то моменты с тем, что говорит Божье слово. И йога, как бы к ней сейчас ни относились, как-то ее пытаются замаскировать под гимнастику и т. д., но под ней стоит определенная философия, которая противоречит Божьему слову и истине. Это может кому-то не нравиться. Кстати, с автором мы тогда разобрались, и всё нормально, мы поняли друг друга. Единственная моя ошибка: нужно написать пост с ответами на часто задаваемые вопросы и всё это описать. Вот это я, к сожалению, не сделала, это мой косяк. Но вещи, которые противоречат Божьему слову, если даже это очень полезно для слепого человека (например, не знаю, как найти рюмочную в карантине), – у нас не будет этого текста никогда, пока я являюсь руководителем этого проекта.
О. ШЕВКУН: Нас просили сделать «Тифлострим» про порнографию наощупь. Я тоже отказал.
А. НУРУЛЛИНА: Про порнографию наощупь у нас тоже ничего не будет. И это все не смешно, к сожалению, это так грустно. И если люди хотят разрушать себя, мы не можем им помешать. Но публиковать это мы не будем.
В. МОНТЯКОВ: Они сами найдут.
Р. ФИЛАТОВА: Я тоже думаю. И порнографию тоже.
А. НУРУЛЛИНА: Еще один важный момент. Это не значит, что в нашем проекте могут публиковаться только христиане. Даже среди присутствующих здесь есть люди разных взглядов, поэтому это не является проблемой. Были у нас и атеисты даже, и другие, честно, не про всех знаю. Но если вещь какая-то, которая противоречит Божьему слову, будет авторитаризм. Извините, да, это фанатизм, возможно, как хотите, называйте. Но у нас нет задачи всем понравиться.
Р. ФИЛАТОВА: Авторы должны уважать руководителя.
О. ШЕВКУН: Коллеги, скажите…
Р. ФИЛАТОВА: И руководитель уважает автора.
А. НУРУЛЛИНА: Я с уважением отношусь…
О. ШЕВКУН: С какого возраста можно начинать писать для вашего проекта? И ваши самые юные авторы?
А. НУРУЛЛИНА: Самые юные авторы – им по 14 лет.
Р. ФИЛАТОВА: Буквально сегодня текст вышел.
А. НУРУЛЛИНА: Сегодня вышел текст Аси Эмировой, до этого был текст Саши Жаровой. Им по 14 лет. У меня есть одна девочка знакомая, которой на тот момент было 12. Я спросила: «Может, захочешь написать что-то?» – «Ну как же я, я же ребёнок».
О. ШЕВКУН: Ну, и что?
А. НУРУЛЛИНА: Я тоже сказала, что у нас нет рамок. То есть, когда человек будет в состоянии написать осмысленный текст, он будет опубликован. Естественно, мы вносим какие-то правки. И естественно, к юным авторам у нас чуть-чуть другие требования, чем ко взрослым. Да, это нормально, я считаю. Но они опубликованы. И я особенно люблю наших юных авторов, потому что они другие, они не такие, как мы.
Р. ФИЛАТОВА: Они непосредственные очень, очень искренние.
О. ШЕВКУН: Настя Кузовкова, слышишь?
А. НУРУЛЛИНА: И вот, и они реально очень классные. И они очень хороший пример для тех же родителей, потому что они ближе к их детям.
О. ШЕВКУН: Я сейчас попытаюсь дозвониться до Ольги Серебровой. Это один из ваших авторов. Вот удастся ли, мы пока не знаем.
Р. ФИЛАТОВА: Много великолепных статей было написано Ольгой.
Ольга СЕРЕБРОВА: Алло!
О. ШЕВКУН: Оля, добрый день.
А. НУРУЛЛИНА: Оля. Можно, я буквально…
О. ШЕВКУН: Одну минуточку. Коллеги, сейчас есть такая техническая проблема. Я слышу Ольгу, Ольга слышит меня. Вы, наверное, тоже слышите Ольгу. Но Ольга вас не слышит.
А. НУРУЛЛИНА: Прекрасно. Ну не прекрасно, ну ладно.
О. ШЕВКУН: Поэтому, Ольга, добрый день ещё раз. Это «Тифлострим», Олег Шевкун и здесь большая команда участников проекта «Типичный незрячий». Тут говорили, что Вы написали много прекрасных статей. Спасибо Вам большое.Ольга?
О. СЕРЕБРОВА: Да, я вас слушаю. Я вас слышу.
О. ШЕВКУН: Слушаю и слышу. Коллеги, вы Ольгу слышите сейчас?
А. НУРУЛЛИНА: Да.
О. ШЕВКУН: Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли сами к этому проекту? Как Вы его нашли? И как решили писать? Был, может быть, до этого журналистский опыт какой-то. Если не было, почему на такое решились?
О. СЕРЕБРОВА: Небольшой совсем журналистский опыт был. Я писала до этого, но это было немного на другую тему. Просто мы общались до образования этого большого проекта с непосредственным руководителем Алией. И видя, какие вещи пишет она, мне очень тоже захотелось это всё попробовать. Я всегда хотела помогать людям. В какой-то момент переживала, что отсутствие зрения может помешать этому. А потом, когда начала писать статьи, поняла, что это действительно нужно. Что это кому-то важно, кому-то помогает. И поэтому вот продолжаю. И надеюсь, буду и дальше продолжать делать подобные вещи. Читать то, что пишут другие люди, тоже очень помогает. Поэтому вообще очень здорово, что такой проект существует.
А. НУРУЛЛИНА: Автор, пиши еще. Жалко, что она…
О. ШЕВКУН: Автор, пиши еще, – говорит Алия. Ольга, а Вы получаете обратную связь от читателей? Потому что это очень важно. И это далеко не всегда бывает. Как у Вас?
О. СЕРЕБРОВА: У меня есть обратная связь. Пишет очень много родителей незрячих детей, которые не знают, как воспитывать подобного ребёнка. Мне пришлось осваивать все навыки самостоятельно, так получилось. И я всегда говорю о том, что если есть поддержка семьи, то это очень важно. Я всегда очень рада отвечать на сообщения родителей. И, да, обратная связь существует, еще раз повторюсь. Пишут разные люди. В основном это родители, но и другие люди тоже есть. Стараюсь помогать по возможности. Обращаются по разным вопросам. Но, надеюсь, что полезна.
О. ШЕВКУН: Ну что ж, Ольга, есть какие-то планы на то, что вы собираетесь в ближайшее время писать? Или пока не будете делиться?
О. СЕРЕБРОВА: Честно говоря, какие-то задумки есть, но они очень свежи и сырые, поэтому я предпочту оставить пока, наверное, это в тайне.
О. ШЕВКУН: А как это работает? То есть вы пишете Алие. Что Вы говорите? «Алия, у меня есть такая-то задумка». И она вам помогает это всё сформулировать? Или это как-то по-другому? Вы уже присылаете готовую статью, готовый материал?
О. СЕРЕБРОВА: Бывает по-разному. На самом деле хотела бы сказать огромное спасибо, потому что все-таки руководитель этого проекта просто гениальный человек, на мой взгляд. Она очень тактично, очень умело, очень аккуратно относится к текстам людей, которые ей присылают. Это очень важно. И когда ты пишешь и ей говоришь: «Ой, а это уже писали. Можно, я не буду?» Она говорит: «Нет, каждый опыт важен». И действительно, она в этом права. А бывает по-разному. Мы просто общаемся не только по каким-то вопросам проекта, но в принципе в жизни. Она всегда готова помочь. Это очень здорово. И я ей, бывает, пишу, что «у меня есть некая задумка, что мне делать?» И она мне подсказывает. А бывает, просто я ей уже отправляю материалы, говорю: «Я вот тут написала, почитай, что ты можешь сказать». Поэтому – каждый раз по-разному.
А. НУРУЛЛИНА: А иногда я говорю: «Оля, пиши про огород!»
О. ШЕВКУН: Оля пишет про огород?
А. НУРУЛЛИНА: Я ей говорю: «Когда ты пришлёшь текст про огород?».
Р. ФИЛАТОВА: А, по-моему, уже был.
О. ШЕВКУН: Оля, вам сказали, пишите про огород.
А. НУРУЛЛИНА: Она уже написала.
О. СЕРЕБРОВА: Спасибо большое за приглашение!
О. ШЕВКУН: Спасибо Вам большое. Всего доброго.
А. НУРУЛЛИНА: Я прошу прощения, можно я еще на один вопрос Андрея отвечу, это важная тема. Потеряла уже. Я перескажу своими словами. Он говорит, что тексты обязательно должны быть христоцентричными. Нет. Они могут быть такими, но это не обязательно. Я ещё раз скажу, что есть вещи (про порнографию Олег хороший пример приводил, ещё что-то), есть вещи, которые противоречит христианским ценностям. Но это не значит, что мы берём только верующих людей. И вы, пожалуйста, откройте нас в Фейсбуке или в ВКонтакте, и вы увидите, что есть разные взгляды на жизнь. Я повторюсь, что не со всем я согласна.
Р. ФИЛАТОВА: Но ведь есть не только понятие Божьего слова, есть понятие этики. Допустим, вот опять-таки с примером Олега. Ну, это же неэтично. Нас в конце концов подростки смотрят. Люди же должны понимать, что они предлагают, правда!
А. НУРУЛЛИНА: Были моменты, когда я выпиливала из текста вещи, которые, я считаю, были бы опасны для других. Даже если человек для себя это считает нормальным. И автор тоже тогда понял. Но девочка писала о том, что она на самокате рассекала по улице, сшибая прохожих. Я не считаю, что это нужно публиковать, потому что читатели, в том числе и незрячие, будут думать, что это нормально. Я не считаю, что это нормально.
Р. ФИЛАТОВА: Зрячие будут думать, что мы ненормальные все.
О. ШЕВКУН: Слушайте, тут появлялась Маргарита Мельникова.
А. НУРУЛЛИНА: Да, Рита.
Маргарита МЕЛЬНИКОВА: Я здесь.
А. НУРУЛЛИНА: Круто. Что же ты молчишь?
О. ШЕВКУН: Тихая. Маргарита Мельникова сразу в нескольких проектах. Я думал о том, чтобы пригласить её в Tiflo.info. Потом понял, что у Маргариты одно, другое, третье, много всего. И при этом пишешь материалы и для «Типичного незрячего» тоже. При том, что у тебя есть и другие способы выхода, другие возможности, другие площадки. А «Типичный незрячий» лично тебе зачем?
М. МЕЛЬНИКОВА: Ну, просто хорошие отношения с Алией. Алия мне рассказала об этом проекте, предложила написать, предложила мне несколько интересных тем. Опубликовала мой огромный текст в нескольких местах, в том числе в «Невыдуманных историях (проект компании «Элита групп» [прим. Ред.]). Это была моя биография, моё жизнеописание здоровенное. Это кто-то умудрился дочитать до конца.
О. ШЕВКУН: Это было тяжело. Не знаю, как другим, но это было очень тяжело читать.
М. МЕЛЬНИКОВА: Писать было очень тяжело, я вам скажу честно. Но благодаря этому проекту и, в том числе, благодаря этому тексту, я обрела нескольких новых друзей, нескольких хороших собеседников. Вот, в том числе, и с Олей познакомилась. Потому что я тоже вожусь в огороде с 6 лет и об этом писала в своей статье. И мы с ней тут съединомыслились, уже готовку обсуждаем частенько. Вот так получается, что находят люди друг друга благодаря проекту.
А. НУРУЛЛИНА: Недавно у Маргариты вышел прекрасный текст, такой большой обзор заработка в интернете, опирающийся на её собственный опыт. Это просто wow, очень крутой текст!
В. МОНТЯКОВ: Кстати, по поводу того текста, который очень-очень большой. Вот моя жена любимая читала, хотя сама она столкнулась с очень тяжелыми вещами, она читала и просто плакала.
А. НУРУЛЛИНА: Я тоже плакала.
Р. ФИЛАТОВА: Это очень искренне, это очень честно, эмоционально.
С. ДИДИНА: На самом деле текст очень важный.
А. НУРУЛЛИНА: Очень важный для родителей. Мне лично писали родители. Одна мама мне писала: «Я в садике показала этот текст родителям и педагогам». И это очень важно. И я понимаю, насколько тяжело было это публиковать в паблик, потому что люди разные. Кто-то начинает грязью поливать. Но Рита просто очень смелая, и это круто.
Р. ФИЛАТОВА: Я вот не могу решиться так себя раскрыть, допустим.
С. ДИДИНА: А можно коснуться вопроса тяжёлых текстов? И можно, я небольшую ремарочку вставлю? На самом деле проект о незрячих, для родителей незрячих, но он и для самих незрячих тоже может обладать психотерапевтическим эффектом. У меня просто тоже публиковался текст, скажем, о некоторой трудной истории в моей жизни.
А. НУРУЛЛИНА: «Педагогическая ошибка»? Да.
С. ДИДИНА: Да. На самом деле, этот текст я не хотела писать. Не то чтобы не хотела, я даже не думала об этом. Я просто села на волне просто какого-то порыва написать что-нибудь для проекта. Я хотела писать совсем другое. Но когда я начала писать, оно полилось само. И вот оно прямо вот шло, само написание этого текста. И я не понимала, почему я пишу это. Потому что я не хотела, вообще об этом не думала. Вот история вылезла сама по себе. И я понимаю почему, потому что много лет прошло, уже всё давно пережилось. Но вот это вот внутри, то, что никому никогда не выливалась. Как-то я никогда никого не посвящала в трудности детских моментов. Оно всё равно ведь сидит, оно живет в нас, и это нужно пережить, от этого нужно исцелиться. И когда вышел этот текст, я получала очень много комментариев в личные сообщения от родителей незрячих детей. И даже с некоторыми мы общались, как раз по вопросам школьного детства. Как вообще отдавать детей в школу? И чтобы их там не обижали и т. д. В общем, много, много разных вопросов поднималось. Но я для себя поняла, что это был вот тот рубеж, которого мне, наверное, в жизни не хватало. Но который, благодаря этому тексту, окончательно меня от этой ситуации освободил. Я не скажу, что она огромным, тяжелым грузом всю жизнь на меня давила. Нет. Но, значит, где-то она была? И вот здесь настал момент, что нашёлся ресурс, нашлась возможность выразить этот текст и через него пройти вот эту вот психологическую травму.
О. ШЕВКУН: Это история про то, что это важно и для автора тоже.
А. НУРУЛЛИНА: И у Маргариты, наверное, тоже есть какой-то внутренний отклик этой ее огромной истории.
О. ШЕВКУН: Часто говорят сегодня, что проекты, которые ориентированы на печатное слово, в принципе обречены. Потому что сегодня мир аудиовизуальный. Сегодня нужно видео, сегодня нужно аудио, сегодня нужны клипы. При этом часто также приходится слышать о том, что длинных материалов никто не читает. Автор сдает материал в редакцию, ему говорят: «Слишком много букв, сократите». Или: «У вас недостаточно яркий заголовок». Мне рассказывала знакомая журналистка о том, что у них в газете гораздо лучше, более активно и с большей готовностью примут, например, материал о встречах с неопознанными летающими объектами в Подмосковье, чем материал, допустим, о восстановлении деревянных храмов, деревянного зодчества и т. д. Так вот, в вашем случае для вашего проекта, как решается эта проблема? Не возникают вопросы: слушайте, нас не будут читать, слишком много букв, недостаточно яркий заголовок?
А. НУРУЛЛИНА: О, это моя боль!
О. ШЕВКУН: Для некоторых статей можно было бы, например, такой заголовок дать: «Как меня замучили родители». И это будут читать. А вы этого не делаете.
И. КОЛОБОВ: На самом деле, я не знаю, как с этим решает вопросы Алия, но, судя по блогу, я скажу вам. В основном его читают зрячие. Но кому интересно, и если тема злободневная, и на которой можно, как сейчас говорят, поднять хайп.
О. ШЕВКУН: Да, хайпануть.
И. КОЛОБОВ: А так я иногда, я вообще не думал, что я, так выражаюсь, заведусь в Инстаграме. Потому что я всегда искал материалы, которые можно читать. Но я понял, что отклик, в моём случае отклик на текст, он мне не нужен. То есть, в каком плане не нужен, поясню. Я не гонюсь за комментариями. Я написал, кто-то увидел когда-то, пусть даже там через месяц, через год. Ему понравилось, он был полезен, хорошо. Я не гонюсь за вот этими вот комментариями. Там, «какой ты крутой!», чтобы это читали. Но, вот я заметил по такой обычной, средней аудитории, скажем, да, нашей вот обычной, что да, я не знаю, как с этим бороться. То есть, люди на фотографии реагируют быстрее, люди на фотографии реагируют активнее. А в текстах вчитываются.
А. НУРУЛЛИНА: Можно, я добавлю? Так уж получилось, что наша основная площадка сейчас – это ВКонтакте. Я просто могу посоветовать открыть и посмотреть количество просмотров. И, по-моему, оно говорит само за себя. Безусловно, моя головная боль часто – это заголовки, потому что не все авторы хотят их делать.
О. ШЕВКУН: Ты тоже хочешь, чтобы они были такие броские?
А. НУРУЛЛИНА: Не броские, но чтобы он хотя бы был, понимаешь. Сложно когда его нет.
И. КОЛОБОВ: Иногда сложно даже заголовок придумать. И ты готовишь какой-то материал и уже иногда даже к некоторым читателям-журналистам обращаешься и говоришь: «Слушай, ты меня извини, но помоги с заголовком».
О. ШЕВКУН: Это одна из самых сложных задач писателя.
И. КОЛОБОВ: Я вот сейчас тоже, доделывают мне одно интервью. И я уже договорился заранее, что мы будем это вычитывать и искать заголовок, потому что иногда они приходят из текста. То есть выдираешь какое-то предложение из текста. Иногда можно. Иногда из разговора из какого-то. Заголовок приходит таким путем. Но иногда думаешь: «Господи, уже кто-нибудь напишите мне». Как это?
А. НУРУЛЛИНА: Как это назвать? Это не плохо, но как это назвать?! У нас нет требований к объему. Я объясню почему. Если я начинаю писать, я пишу столько, что просто вообще. Я не могу требовать от других каких-то рамок.
Р. ФИЛАТОВА: Остановиться сложно.
А. НУРУЛЛИНА: Я считаю, что, если кому-то это интересно, они прочитают. Единственный важный момент, который мне тоже приходится продумывать, – это изображение. Если автор может дать своё изображение – хорошо. Если нет, эта проблема ложится на меня.
О. ШЕВКУН: Как я это понимаю, Алия!
А. НАУМОВА: Вообще работать с изображением вслепую всегда тяжело. Потому что я по собственному опыту знаю. Публикуюсь же не только в «Типичном незрячем», но и во многих журналах, рассчитанных совершенно на зрячую аудиторию. И в первую очередь встает вопрос: «А фотографии?» Знаете, меня иногда спасают журналисты. Мы что-то пишем совместно с местными журналистами. «А можно мы фотографии у вас в соцсетях возьмем?» Ребята, нужно!
О. ШЕВКУН: Нужно. Вы даже меня не спрашивайте, нравится она мне или нет, если она у меня в соцсетях. Берите.
И. КОЛОБОВ: «Где там фотография?» «Открывайте». «А что оттуда взять?» «Открываете мой профиль, там 4000 фотографий».
Р. ФИЛАТОВА: Что хотите!
А. НАУМОВА: А что касается объемов текстов, читают – не читают. Вообще сейчас все больше набирает популярность такой жанр, как лонгрид.
А. НУРУЛЛИНА: Лонгриды, да, да, да! И кто хочет, их читает.
А. НАУМОВА: Как раз наши тексты можно отнести к лонгридам.
И. КОЛОБОВ: Наши можно, но, мне кажется, что еще набирает популярность жанр YouTube.
А. НАУМОВА: У нас там нету инфографики, встроенного видео. Это тексты продуманные. Это не вот это клиповое – чихнул и закончилось. А это всё-таки вдумчиво написанное, пропущенное через себя. И вроде как раз и зацепляет вот этой эмоциональностью. Это не формально написанные клиповые какие-то посты. А именно такие вдумчивые тексты. Поэтому люди и читают.
А. НУРУЛЛИНА: Опять же у нас есть своя аудитория, и, значит, ей это нравится. По фотографиям скажу. Конечно, это командная работа. Я иногда сама ищу на фотостоках что-то, но у меня всегда есть те, кто может помочь, объяснить, что на фотографии, что-то подобрать и т. д. Без командной работы, вслепую это невозможно.
И. КОЛОБОВ: С фотографиями, если кому-то интересно, я, например, делаю проще. Так как из того же Инстаграма все сливается во ВКонтакте, я делаю какую-то подпись к этому посту. Я просто потом оттуда цапаю.
А. НУРУЛЛИНА: Я прошу прощения, Олег. Технический момент с Викторией.
О. ШЕВКУН: Да, мы сейчас будем звонить Виктории в Казахстан. Только, Алия, ты просила или предлагала созвониться с Викторией, я сейчас начну это делать. Но я не читал ни одного её материала. Ты можешь немножко рассказать?
А. НУРУЛЛИНА: У нее нет материала. Это наш читатель, для которого этот проект важен. И я надеюсь, что будут материалы, но пока их нет. Но она постоянно комментирует.
Р. ФИЛАТОВА: Как раз со стороны читателя интересно.
А. НУРУЛЛИНА: Да, конечно, как раз поэтому.
О. ШЕВКУН: Сейчас пытаемся. Виктория?
ВИКТОРИЯ: Алло!
О. ШЕВКУН: Олег Шевкун, «Тифлострим». К сожалению, вас не слышат участники команды. Нет, они вас слышат, вы их не слышите, Виктория. Виктория, вы в Казахстане живёте, правильно я понимаю?
ВИКТОРИЯ: Да, в Казахстане. Все здравствуйте, кстати, кто меня слышит!
О. ШЕВКУН: Привет, привет, говорят вам. Я тут сказал, что не читал ни одного материала Виктории. Мне ответили, что никто не читал, но для Виктории это очень важный проект. Можете рассказать, каким образом?
ВИКТОРИЯ: Получается, вообще я раньше с незрячими в интернете практически не общалась, не считая учащихся моей школы. Я знала, что они живут в других странах, но как-то не общалась. Я нашла эту площадку в Фейсбуке осенью. И меня затянуло, потому что очень много текстов, очень много опыта, которым делятся, очень много вдохновляющих историй, от которых реально поднимается настроение и депрессивные нотки уходят.
О. ШЕВКУН: Депрессивные нотки уходят. Вы сама человек незрячий или слабовидящий, да?
ВИКТОРИЯ: Слабовидящий.
О. ШЕВКУН: Я вот о чем вас хочу спросить. Ведь есть немало слабовидящих людей, которые в принципе хотят дистанцироваться от кругов незрячих, или от слепецких кругов. Потому что, если я от этого дистанцируюсь, если я от этого уйду, это значит, что я если не прозрел, то, по крайней мере цивилизовался. Знакомо ли вам это ощущение и если да, то как с этим быть? И как таким людям помочь? А может быть, не надо помогать? Может быть, правы они?
ВИКТОРИЯ: Каждый по-своему прав, потому что мы не знаем, в какой ситуации он находится, что он чувствует, как он все это для себя воспринимает. Для меня тоже в какой-то момент это все было трудно признать. Я на пути к признанию этого. Я не могу себя как бы отцепить от этого круга, потому что я учусь среди таких людей, и они для меня точно такие же люди, как и зрячие. Я не вижу никакой разницы. Она есть, конечно, но она не столь значительная. Для меня это как просто – ну есть и есть. В этом ничего такого нет, наоборот, другое восприятие мира.
О. ШЕВКУН: Вы живете в Казахстане. Между Россией и Казахстаном много общего, много похожего.
ВИКТОРИЯ: Да, да.
О. ШЕВКУН: Но все же это две разные страны. Не возникает у вас ощущения, что «Ой, эти россияне, украинцы пишут… Они не про нашу жизнь пишут. Нам бы их проблемы, нам бы их радости. У них многое по-другому. И то, о чем они говорят, для нас в Казахстане неприменимо»?
ВИКТОРИЯ: Я им завидую в какой-то степени. По-доброму, но завидую.
О. ШЕВКУН: Серьезно: В чем?
ВИКТОРИЯ: Ну не знаю. Во-первых, потому что, наверное, я чувствую с ними общий менталитет, потому что я сама русская и для меня это близко. Я не говорю, что я делю людей по национальностям. Просто есть такое внутреннее, душевное, то, кем ты себя в душе ощущаешь, и это ни с чем не спутать. А во-вторых, у них страны более приспособлены. Они говорят, что не так уж приспособлены, но у них все-таки все развито.
Р. ФИЛАТОВА: «Везде хорошо, где нас нет» называется.
О. ШЕВКУН: Мы тут бурчим, да. Кстати, недавно… Ну ладно.
ВИКТОРИЯ: Я насчет Украины не знаю, но в России все гораздо доступнее. У меня друзья ездили, рассказывали, я с людьми из России общалась, и они говорят, что все гораздо доступнее. По их описаниям для меня это выглядит так.
О. ШЕВКУН: Это мы так раньше про Америку думали. Все доступно, все великолепно, а потом приезжаешь… Я помню, слушайте, я расскажу этот эпизод. Когда я приехал в Америку не впервые, но это было много лет назад, я был совершенно уверен, что здесь все доступно. Я звоню в местную организацию слепых в том городе, в котором находился, и говорю: «Скажите, пожалуйста, где бы мне купить тактильную схему, карту этого города?» Мужчина, который отвечал на мой звонок, говорит: «Слушайте, я бы тоже ее хотел купить!».
В. МОНТЯКОВ: Про Украину могу частично сказать то же.
О. ШЕВКУН: Виктория, и еще один вопрос: удается ли вам как-то популяризировать этот проект? Потому что иногда мы что-то делаем, и это вот наше. Я в этом сам участвую, а другим неинтересно. Не знаю, репосты делаете, еще что-то. Или пока для вас это так не работает?
ВИКТОРИЯ: Можете, пожалуйста, еще раз повторить вопрос?
О. ШЕВКУН: Делаете ли Вы репосты этого проекта, удается ли популяризировать его? Допустим, в Казахстане другим людям рассказывать о нем?
ВИКТОРИЯ: По идее, я делюсь с людьми. Я не то что делаю репосты, я просто знаю, кому что отправить, кому какая тема будет интересна.
О. ШЕВКУН: А это лучше, чем репост, на самом деле.
А. НУРУЛЛИНА: Конечно.
ВИКТОРИЯ: Да, это идет сразу целенаправленно.
И. КОЛОБОВ: Репост можно и не заметить, если у человека сотни две-три друзей и пять сотен групп.
О. ШЕВКУН: Репост можно и не заметить, говорит Вам Иван Колобов.
ВИКТОРИЯ: На самом деле, у меня вообще в планах когда-нибудь написать текст про женский голбол. Просто у нас в стране очень развивается голбол. Просто я никак не могу собраться с мыслями.
О. ШЕВКУН: Возможно, когда-нибудь – это сейчас.
ВИКТОРИЯ: Ну, пока карантин как раз-таки да, надо.
О. ШЕВКУН: Вот мы как раз это обсуждали в начале эфира. Виктория, спасибо Вам большое за участие и спасибо за Вашу честность и искренность. Всего доброго!
ВИКТОРИЯ: Вам тоже спасибо огромное. Я хочу сказать всем спасибо за то, что пригласили. Всем удачи! Не болейте!
А. НУРУЛЛИНА: До свидания, Вика, хоть она и не слышит.
ВИКТОРИЯ: До свидания!
А. НУРУЛЛИНА: И тут из Казахстана Мусагали тоже пишет о том, что у каждого свой стиль. И что наша фишка – это жизненные ситуации. И я соглашусь с ним. Именно это наша задача. Еще чего я стараюсь не брать – это когда люди инструкции пишут.
О. ШЕВКУН: В смысле? По выживанию?
А. НУРУЛЛИНА: Ну, практически, да. «Живите вот так, делайте вот это, и вот это, и вот это».
И. КОЛОБОВ: Ну да, они считают себя истиной в последней инстанции. Типа я прав, да.
Р. ФИЛАТОВА: Я истина!
А. НУРУЛЛИНА: Даже если там есть правильные вещи. Я, например, не люблю, когда меня учат жизни. У нас был недавно такой опыт. Это был хороший текст. Я говорю: «Ну ты разбавь своим опытом и будет прекрасный текст». Потому что если ты говоришь: «Должно быть так». А с чего вообще? А я так не считаю. А если человек говорит: «Я считаю, что должно быть так, потому что у меня вот так было», – OK, это его опыт. Я, опять же, могу не соглашаться. И бывает, что я не соглашаюсь. Но это его личный опыт. У меня один опыт, у него другой. И мы делимся разным опытом, чтобы у читателей была картинка разных, скажем так, опытов. Так не говорят по-русски, но неважно.
О. ШЕВКУН: Кстати, я здесь хочу немножко добавить. Как раз за это, среди прочего, недолюбливают некоторых христиан, потому что зачастую мы, христиане, начинаем всех, знаете, поучать, Библией по голове стучать: «Живи так, делай так» и пр.
А. НУРУЛЛИНА: А почему, собственно, ты должен так жить?
О. ШЕВКУН: Вот! А на каком основании? Что, будешь так жить – христианином станешь? Нет, христианами по-другому становятся.
Р. ФИЛАТОВА: Вот, как раз-таки в этом и есть фанатичность. Допустим, ни у Олега, ни у Алии я никогда не слышала такого, что: «Нет, надо делать так. Я не знаю, что вы там хотите, но делать надо так». Можно с чем-то не соглашаться. Все мы люди, все мы с разными мнениями.
О. ШЕВКУН: Регина, ты помнишь твой эфир, после которого приходили письма, приходили комментарии типа: «Чо вы про неё рассказываете?» И дальше, я даже не буду повторять… Но получается, что всю свою жизнь ты прожила неправильно. Ребята, а вам ли судить? Есть кому судить, но точно не вам.
Р. ФИЛАТОВА: Хорошо, что есть правильно прожившие. Как я говорю: истина, истина в последней инстанции. Я восхищаюсь искренне такими людьми. Слава Богу, что они от меня далеко находятся, в моей жизни не участвуют.
А. НУРУЛЛИНА: Я смотрю комментарии, и я очень рада, что у нас, слава Богу, пока предельно мало бывает тех, кто начинает, условно: «Ты дурак, а я умный». Мне очень неприятно, когда обижают авторов, и именно из-за этого мы начали редактуру делать в своё время. Первые тексты были без редактуры, но, когда пришли граммар-наци, я поняла, что нужно браться за редактуру.
О. ШЕВКУН: Они у вас тоже есть?
А. НУРУЛЛИНА: Были. Мне лично всё равно, но я не хочу, чтобы наезжали на авторов.
Р. ФИЛАТОВА: Если Олег Валерьевич про меня решил делать эфир, предложил мне в нём поучаствовать. Олег Валерьевич, так вы тоже неправильно, получается, живёте. У вас неправильные мысли какие-то. Не про правильных людей эфиры делаете.
О. ШЕВКУН: Кстати, нужно сказать, что у каждого из нас, авторов, есть, конечно, свои предпочтения. Тут прозвучало такое слово: «христоцентричность». В нашем эфире такие программы есть и будут. «Верить. Видеть. Жить» – то, что выходит у нас по четвергам, и они есть и будут.
Р. ФИЛАТОВА: И хорошо, что они есть!
О. ШЕВКУН: Но будут программы, и есть программы про технику, будут программы, и есть, про людей. И я думаю, что в вашем проекте в общем примерно так же, учитывая его специфику.
А. НУРУЛЛИНА: Абсолютно так. Как кто-то в комментариях к моему тексту писал: «Очень хороший текст, но слишком много Бога». Извините, да, так будет. И я надеюсь, что Господь остановит всё это, если будет как-то по-другому.
В. МОНТЯКОВ: Как можно написать по-другому…
О. ШЕВКУН: Если ты так считаешь, если это в тебе.
Р. ФИЛАТОВА: Если ты так чувствуешь, если ты так живешь.
В. МОНТЯКОВ: Как я писал об определенной ситуации, я считаю, что меня из этой ситуации вывел только Бог. Ну вот я так считаю.
А. НУРУЛЛИНА: Да. Ты делишься своим опытом. У нас был текст замечательный Татьяны Комарницкой, где она рассказывала свою личную историю, как Бог ей помогает в жизни. Ещё было несколько. То есть они будут, но это не значит, что не будет других.
Р. ФИЛАТОВА: Опять-таки, если это не твой формат, если ты чувствуешь, что ты не хочешь смотреть про технику, про Бога, про брайль, пройди мимо. Пройди мимо этой статьи, книжку почитай.
И. КОЛОБОВ: Отпишись и выключи.
О. ШЕВКУН: Не, не отписывайся, просто не смотри этот выпуск.
И. КОЛОБОВ: Как сейчас говорят: «Нас можно закрыть, выключить, если кому-то не заходит».
О. ШЕВКУН: Я не могу не задать этот вопрос. Алия, вот смотри: мы здесь, в Tiflo.info, за последние две недели вышли на этот график работы. У нас сейчас пять, а теперь даже шесть эфиров в неделю.
А. НУРУЛЛИНА: Ты хочешь спросить, будет ли текст каждый день?
О. ШЕВКУН: Нет, я не про это. У меня возникло такое ощущение, что проект вырастает больше, чем любой из его участников, больше, чем я, – это точно, и просто на всё не просто времени, но сил не хватает. Как ты с этим управляешься?
А. НУРУЛЛИНА: Я ограничила… Бог даст, сайт мы будем делать, когда наберём достаточно пожертвований на наполнение сайта. Нужно скопипастить все материалы, которые сейчас есть. Это самая сложная работа. Пока у нас есть ВКонтакте, и только из-за того, что на территории Украины ВКонтакте не открывается, у нас есть Facebook. И часто люди говорят: «Почему у вас нет Telegram’а? Почему у вас нет Instagram’а?» Я говорю: «Ребята, пожалуйста! Если вы бесплатно будете копировать, выкладывать, welcome!»
О. ШЕВКУН: У нас есть и Telegram, и Instagram. Но и то, и другое мёртвое.
Р. ФИЛАТОВА: Лучше одно, но живое.
А. НУРУЛЛИНА: Я не хочу мёртвого. Понимаете, я знаю, что такое выгорание, и это неприятно. И очень важно ограничить себя вовремя, когда это не будет поздно и когда тебе вообще не станет на всё плевать, и ты просто захочешь всё закрыть, потому что у тебя не будет сил ни на что. И слава Богу, что Он дает мудрость в этом. Поэтому да, хотелось бы мне тоже. Кто-то мне говорил: «А почему вы не делаете истории на YouTube?» Я как представила, сколько это работы! Люди не понимают, сколько работы внутренней: как технической, так и эмоциональной. Я не в осуждение. Это нормально. Поэтому я просто ограничиваюсь пока так. Потом – посмотрим. Сайт наполним и…
А. КУЗОВКОВА: Прости, пожалуйста, что перебила. Может, люди понимают, просто им хочется больше и больше, и тормозов нет. У меня такое тоже бывает.
А. НУРУЛЛИНА: Я сама такая же. Да, я могу тоже какому-нибудь другому проекту сказать: «А почему у вас этого нет?»
О. ШЕВКУН: Так и нам говоришь иногда.
А. НУРУЛЛИНА: Ну да! Я же не знаю, что внутри происходит. Конечно.
И. КОЛОБОВ: На самом деле потом сложно следить за этим. Хорошо, проект появится в Instagram’е, в Telegram’e, в Twitter’е, в Facebook’е, в Одноклассниках, ВКонтакте, в YouTube канал появится. Но, мне кажется, людям просто нужно понимать. Неужели ты реально везде будешь ходить и за этим смотреть?
А. НАУМОВА: А смотреть нужно обязательно.
И. КОЛОБОВ: Хорошо, ты уговоришь, допустим, людей это всё организовать. А у тебя у самого-то как у читателя, у зрителя, у слушателя, будет хватать времени на вот это всё, если ты всех завёл везде?
А. НУРУЛЛИНА: Да, это очень ресурсоёмко, и здесь нужно очень осторожно. Олег, у меня технический вопрос времени.
О. ШЕВКУН: Да, мы сейчас завершим эфир. Иван, нас тут с тобой «опустили». Случайно, но «опустили», потому что Степан Дёмин пишет: «Почаще приглашайте таких женщин».
А. НУРУЛЛИНА: Виталия тоже.
О. ШЕВКУН:. А, Виталия тоже, да.
Р. ФИЛАТОВА: Нет, а мне понравились мужские эфиры. У нас же равные права, дискриминации нет.
О. ШЕВКУН: Да, да, 8 марта об этом говорили. Завершающий вопрос сейчас будет. Я его задам. Пока вы будете размышлять, потому что я хотел бы услышать, может быть, каждого из вас по этому поводу. Вопрос я задам, и он звучит так: «Что лично вас мотивирует продолжать участвовать в проекте, за который денег не платят, который славы не приносит, а время и силы отбирает?» Для вас главный, один мотиватор. Наверное, с Алии начиная, а дальше уже – кто подхватит.
А. НУРУЛЛИНА: Для меня всё, что мы говорили, – это очень важно. Потому что есть люди, и пусть их немного, но каждый человек, я считаю, важен. Это влияет на жизни людей. Ты говорил, выделить одно, главное, что стоит в основе – для меня это служение. Я вижу, что Бог работает через меня и этих людей, которые со мной делают этот проект, причём не только те, кто пишет тексты, но и те, кто ставит «лайки», делится, кто жертвует сейчас финансы. Мы все вместе это делаем. И я вижу, что Бог через нас работает. Этот проект изначально был ответом на молитву. Иногда бывает, что на завтра просто нет текста, и каким-то образом приходит текст. Я вижу, что Бог просто на руках ведет этот проект. И я благодарю за эту возможность, за то, что Он использует меня в этом, в жизни других людей. И я просто иду по тому пути, по которому Он меня ведёт. И я считаю, что с моей стороны это будет абсолютно какое-то преступление – сказать, что я не хочу и мне это неудобно. Действительно, эти люди, которых даже сейчас мы услышали, – когда слышишь эти голоса, эти мнения, ты понимаешь, что это всё не зря. И слава Богу, что вы делитесь этим, потому что иногда руководителю тоже нужна обратная связь. Когда ты в рутину чуть-чуть уходишь, это неминуемо, к сожалению.
О. ШЕВКУН: Людмила Красивская пишет: «Алия, спасибо за публикацию моей статьи об Италии. Даже не ожидала такой обратной связи. Зрячие друзья подписались, новые знакомые появились, прямо рейтинг повысился». Вот вам и мотивация. Дальше кто возьмёт инициативу?
А. НАУМОВА: Можно, я возьму слово?
О. ШЕВКУН: Да, Анна.
А. НАУМОВА: Вообще да, славы нет, хайпа никакого. А на самом деле это не так. Всё есть, просто оно не в тех масштабах, в которых, может быть, мы привыкли это видеть. Когда ты выходишь на улицу и сталкиваешься с какими-то ситуациями, с этим непониманием зрячими людьми каких-то вещей, элементарных для тебя, ты понимаешь, что если не я расскажу, то кто об этом расскажет? Я думаю, что зачастую это самая главная движущая сила, заставляющая нас что-то писать. Хорошо, ты промолчишь, я промолчу, и так мы и будем спотыкаться о неудобные бордюры. Так нам и будут предлагать хреном полечить что-нибудь, и так это всё и будет продолжаться.
Р. ФИЛАТОВА: «И как вас одних на улицу выпускают, убогих?»
А. НАУМОВА: Да, и вообще, «кто же тебя грамоте учить-то будет, такую!»
О. ШЕВКУН: В ответ на короткий вопрос Андрея – принимают христиан.
А. НУРУЛЛИНА: Я поняла, в чём там был вопрос. Я говорила о том, что Бог действует через нас. Андрей, Бог действует и через тех, кто Его не принимает, вот такой наш Бог.
О. ШЕВКУН: Абсолютно точно. Кто дальше у нас?
С. ДИДИНА: Можно, я возьму слово на минуточку? Почему я тоже стараюсь поддерживать по мере возможности и читаю проект? Потому что я уверена, что ничего в жизни не происходит случайно, что каждому событию в жизни своё время и своё место. И в моей жизни этот проект появился тогда, когда я сама проходила не самый лучший эмоциональный период. Период какого-то экзистенциального кризиса, каких-то новых поисков, и в один прекрасный момент появился в моей жизни этот проект, который действительно за уши, за волосы, не знаю, за что ещё, вытянул меня из этого эмоционального кризиса, в который я сваливалась. Благодаря проекту в моей жизни поменялись некоторые взгляды, я смогла преодолеть какие-то свои эпизодические трудности. Я не скажу, что я до этого была нигде, и меня это прямо спасло. Но это был такой возрастной экзистенциальный кризис, я бы так назвала его. И появилось новое окружение, новые друзья, знакомые, и сейчас я за поддержку этого проекта ради этого. Если это когда-то помогло мне, если это было полезно мне, значит, сегодня или завтра это будет полезно другим. Значит, это нужно.
А. НУРУЛЛИНА: Да. И это действительно то, чем я не могу управлять, но, опять же, так Бог устраивает – образовалось комьюнити. Люди общаются, даже я не знаю об этом, они уже в личке как-то общаются.
С. ДИДИНА: Мы, например, с Региной стали общаться.
Р. ФИЛАТОВА: Да. Мне в личку писал зрячий молодой человек, которого вырастили незрячие родители. И это очень меня замотивировало, потому что всё равно возникают иногда мысли, что что-то я делаю не так. Наверное, у любой матери они возникают, и у любого человека, у любой женщины, у кого угодно. И очень сильно меня замотивировал этот человек, рассказав о своих родителях.
О. ШЕВКУН: Коллеги, кто ещё? Наталья?
Н. КАТЫРИНА: Прежде всего, когда пишешь текст, хочется, чтобы он как-то дошёл до других людей. И чтобы они как-то тоже могли изменить свою жизнь к лучшему. Для меня это, конечно, прежде всего какое-то продвижение дальше. Например, я написала этот текст, и мне хочется идти дальше, потому что я не могу уже в обратную сторону пойти. Но это чисто уже личное. И, как сказали уже предыдущие авторы, это очень приятно, когда идёт какая-то обратная связь. Я хочу сказать также про Ольгу Сереброву, мы с ней общались, и она меня тоже много к чему смотивировала. Про ту же самую трость мы сегодня говорили, об этом ещё можно много говорить. Хочу сказать «спасибо», и хочется от других авторов услышать, прочитать, чего они добились после своих текстов. Я думаю, будет продолжение дальше.
О. ШЕВКУН: Виталий, Настя, Маргарита?
В. МОНТЯКОВ: Пусть сначала девушки скажут.
О. ШЕВКУН: Какие джентльмены!
И. КОЛОБОВ: Лучше девушки, потому что вопрос сложный, надо думать.
А. НУРУЛЛИНА: Настя, по-моему, говорила, но её тихо слышно.
А. КУЗОВКОВА: Ничего нового, наверное, не скажу, но могу повториться. Проект, правда, интересный и важный, он мотивирует многих. Благодарю Алию за то, что создаёт это. Ты реально умничка!
А. НУРУЛЛИНА: Пиши ещё! Слава Богу!
А. КУЗОВКОВА: Если найду что-то, я напишу обязательно. Но я пока не могу найти.
Р. ФИЛАТОВА: А я не могу решиться.
А. НУРУЛЛИНА: Будем работать, времени сейчас много.
Р. ФИЛАТОВА: Как-то угрожающе ты, Алия, это…
О. ШЕВКУН: Да, это прозвучало угрожающе, я согласен. Нам нужно завершать, друзья.
А. НУРУЛЛИНА: Я очень рада была всех услышать. И это то, о чём сейчас коллеги говорили, это призыв к тем, кто ещё не был автором. И к тем, кто считал, что у него ничего необычного в жизни нет. Друзья, каждая жизнь уникальна, и для кого-то это может быть огромной помощью, чего вы даже не представляете. Пишите, пожалуйста.
Р. ФИЛАТОВА: Да, Алия, я агитирую тебе авторов потихонечку, медленно, но верно.
О. ШЕВКУН: Проект «Типичный незрячий», друзья! Как разговаривать о наших делах, о нашей жизни? Честно разговаривать, искренне разговаривать, по-человечески разговаривать. Не сверху вниз, но и не ноя, не пытаясь как-то что-то таким образом сделать. Короче, читайте, слушайте, смотрите.
Р. ФИЛАТОВА: Весело.
А. НУРУЛЛИНА: Не всегда весело. Справедливости ради, текст Маргариты, он не весёлый. Но я бы сказала, честно, как есть – если весело, то весело. А если не весело, значит, невесело.
О. ШЕВКУН: «Типичный незрячий» здесь, на Tiflo.info. Я думаю, эти проекты и дружили, и будут продолжать дружить. Как дружат, собственно, и участники команд, и руководители проектов также.
А. НУРУЛЛИНА: Спасибо большое, Олег! Спасибо за возможность рассказать. Спасибо всем, ребята, что вы были здесь! Кого-то услышала впервые.
Р. ФИЛАТОВА: Классная возможность пообщаться была, правда, здорово!
А. НУРУЛЛИНА: Спасибо и слава Богу за всё!
О. ШЕВКУН: Всего доброго, друзья! Олег Шевкун вместе с этой замечательной командой, руководитель которой – Алия Нуруллина. Всем пока!