Христианский праздник Св. Троицы (Пятидесятница) – это не только день «говорения на языках» и явления Св. Духа, который понимают как день образования христианской Церкви, не только «профессиональный праздник» всех переводчиков, но и цеховой праздник в возобновленном в Украине в 1980-е – 1990-е годы Кобзарском цеху. Сейчас существуют Киевский и Харьковский кобзарские цеха.
Это современное сообщество музыкантов, исполнителей народных дум, псальм, кантов, других эпических и лиро-эпических произведений, а также мастеров, которые изготавливают традиционные музыкальные инструменты кобзарей, бандуристов и лирников и изучают такое многогранное явление, как кобзарство. Можно говорить о «кобзарстве» в целом, но иногда выделяют традиционное эпическое исполнительство на бандуре – «бандурництво», на колесной лире, реле, то есть на том инструменте, который в Европе известен как «харди-гарди» – «лирництво» и на кобзе – собственно «кобзарство».
Таким исполнительством и музицированием занимались незрячие странствующие певцы и музыканты. Они имели собственную субкультуру, куда редко допускались посторонние люди, то есть люди зрячие и / или фольклористы, были организованы в так называемые «кобзарские цеха» по регионам. Кобзарские цеха – остаток средневековой цеховой организации ремесленников во всей Европе, насколько я знаю, то исследователи говорят о них с 18-го века и до начала Второй мировой войны. Во главе цеха стоял самый опытный незрячий исполнитель – цеховой мастер, который был вправе обучать остальных и подтверждать их принадлежность к цеху и право заниматься исполнительским ремеслом в разных регионах. Обычные кобзари брали собственных учеников и могли иметь постоянных или сезонных поводырей, чаще всего – слабовидящих. У кобзарей, лирников и бандуристов был собственный, так называемый, «условный» язык, который чаще всего известен как «лебийская мова». Его основной смысл в том, что он не был понятен для непосвященных посторонних и позволял быстро передавать информацию, особенно в случае опасности. Традиционно принято считать, что женщины в кобзарский цех не допускались, хотя были и незрячие лирницы, и так называемые «стихивнычи» –исполнительницы духовных стихов-псальм.
Сезон исполнительства на базарах, ярмарках и по селам длился с Троицы (на 50-й день после Пасхи) и до Покровы (14 октября). На позднюю осень, зиму и раннюю весну кобзари, бандуристы, лирники расходились по домам к семьям, у кого они были. С Троицы и до Покровы разрешалось свободно кобзарствовать. В день Троицы кобзарские цеха проводили цеховые собрания, на которых обсуждали главные вопросы своей деятельности, обряд освящения в церкви новых музыкальных инструментов, ученики кобзарей проходили так называемую «одклинщину» (от «откланяться, отбить поклоны») – аналог выпускного экзамена после обучения у кобзаря-учителя, который давал право уходить на собственные хлеба и зарабатывать самостоятельно. Обучение незрячих музыкантов друг у друга было практическим, «из руки в руку». Более старшие кобзари, подтверждая собственный профессионализм, получали «вызвилку» («вызволение, освобождение») – право иметь собственных учеников.
В 1920-1930-х годах постепенно вводился запрет на бродяжничество, советская паспортная система, цензура, попытки репертуарного контроля и в конце концов в результате воен, голода и государственной политики цеховая организация незрячих музыкантов, которых раньше было значительно больше, чем теперь, была уничтожена. Существует также миф о так называемом «расстрелянном съезде кобзарей», о котором писали многие представители украинской диаспоры и даже в своих воспоминаниях Дмитрий Шестакович, но документальных свидетельств, подтверждающих массовые аресты, вывоз и расстрел около 300 незрячих кобзарей не обнаружено. Найдены в архивах дела спецслужб, подтверждающие аресты, репрессии и преследования отдельных кобзарей, бандуристов и лирников. В ряде случаев их преследовали и разбивали инструменты, а также преследовали их семьи именно за исполнение традиционных украинских народных дум, религиозных песен – кантов и псальм, которые противоречили советской государственной атеистической политике.
В 1980-х годах еще были живы последние незрячие музыканты, которые обучались у своих предшественников по всем предписаниям традиции и субкультуры кобзарства. У этих кобзарей были зрячие ученики, такие, как Георгий Ткаченко и Михайло Буднык. Именно они в 1990-х годах создавали возобновленный Кобзарский цех. Сейчас это сообщество зрячих музыкантов – реконструкторов традиции, хотя они, в последние годы, иногда пытаются обучать исполнительскому искусству и современных незрячих. С 2008 года в Музее Ивана Гончара, где я работаю, Кобзарский цех проводит фестиваль «Кобзарська Трийця» («Кобзарская Троица») с одноименной научной конференцией и концертами. В этом году фестиваль прошел онлайн.
Кобзарское искусство незрячих стало редкостью и уже со времен поэтов эпохи романтизма, под влиянием Байрона, Жуковского, Лермонтова и Тараса Шевченко многие кобзари в народе считались «последними» представителями своего искусства. К счастью, с 19-го века и до сих пор, за каждым таким «последним» появляются его ученики или просто талантливые последователи, и эта эпическая и лиро-эпическая традиция, полагаю, успешно переживет всех нас.
Одним из самых знаменитых кобзарей 19-го века, которого тоже считали таким «последним», был Остап Никитич Вересай (1803, Калюжинцы – 1890, Сокиринцы) – кобзарь, исполнитель народных дум, исторических, бытовых, шутливых и сатирических песен.
Остап Вересай (по-уличному – Радчишин Бурик) родился в 1803 году в селе Калюжинцы Прилуцкого уезда Полтавской губернии (ныне Срибнянского района Черниговской области) в семье крепостного. Отец его, Никита Григорьевич Вересай, был незрячим и зарабатывал на жизнь игрой на скрипке. В возрасте четырех лет Остап потерял зрение. Он с детства увлекся музыкой и пением под влиянием отца и других кобзарей, которые часто останавливались в их доме. Мальчиком Вересай перенимал искусство пения и игры на бандуре у кобзаря Юхыма (Ефима) Андрияшевского, с которым познакомился на ярмарке в Ромнах и был у него поводырем.
После смерти Андрияшевского Остап Вересай некоторое время учился у кобзаря Семена Кошевого из села Голинка, после него – у лирника Никифора Коляды, а потом вернулся в родное село Калюжинцы и продолжил обучение самостоятельно. Из Калюжинец он переехал в село Сокиринцы Прилуцкого уезда.
Остап Вересай более сорока лет странствовал по городам и селам Украины. Его заметил художник Лев Жемчужников, который записал от Остапа Вересая несколько песен, нарисовал его портрет и познакомил с писателем и переводчиком, другом Тараса Шевченко Пантелеймоном Кулишем (Кулешом), который также записал от него несколько произведений. Кулиш рассказал о Вересае Тарасу Шевченко, который 1860 послал Остапу деньги и свой «Кобзарь» – книгу стихотворений – с подписью: «Брату Остапу от Т. Г. Шевченко». Л. Жемчужников и П. Кулиш уговорили Остапа Вересая взять себе нескольких учеников: Василия Бублика из с. Никоновка, Ярохтея из Березовки, Антона Негрия из Калюжинець и Янголя из Березовки, которые продолжили традиции своего учителя.
В Сокиринцях Вересай женился на вдове Приське Сенчук, хорошей певице и танцовщице. Благодаря Кулишу, Жемчужникову, гостям, которые приезжали в Сокиринцы в имение Г. Галагана, Вересаем, его искусной игрой на бандуре, жанровым разнообразием репертуара кобзаря заинтересовались композитор Николай Лысенко, фольклорист и художник Порфирий Мартынович, художник Опанас Сластион, фольклорист и лексикограф Павло Чубинский, которые пропагандировали его творчество.
В 1871 году Остап Вересай впервые посетил Киев, где пел на открытии Коллегии Галагана. 28 сентября 1873 года, по предложению Григория Галагана, было созвано заседание Юго-Западного отдела Русского географического общества, действительный член которого Николай Лысенко зачитал реферат «Характеристика музыкальных особенностей украинских дум и песен, исполняемых кобзарем Вересаем». На заседании Остап Вересай исполнил несколько дум, которые поразили слушателей.
В 1874 году Остап Вересай выступил в Киеве на III Археологическом съезде, а после него – в концерте, устроенном писателем, поэтом и драматургом Михаилом Старицким, в котором принял участие хор под руководством Николая Лысенко. В отчете о съезде начальник Киевского жандармского губернского управления написал рапорт своеми вышестоящему начальству о том, что «Остап Вересай своими поэтическими песнями и типичным видом способствовал возбуждению симпатий к гетманщине…».
В 1875 году в сопровождении композитора Николая Лысенко и этнографа Павла Чубинского Вересай побывал в Петербурге, где выступил на заседании Русского географического общества, в Музее этнографии и древностей, в Петербургском зале Благородного собрания, на заседании Славянского благотворительного комитета и в других аудиториях. 22 февраля он выступил на завтраке, устроенном Украинской громадой Санкт-Петербурга в память о Т. Г. Шевченко. 6 сентября кобзарь пел в Зимнем дворце во время лекции по народной словесности профессора А. Миллера князьям Сергею и Павлу, которые подарили кобзарю серебряную табакерку с подписью. 16 сентября на окраине Петербурга, в Соляном городке, где происходили промышленные и кустарные выставки, состоялся концерт, в котором, кроме А. Вересая, участвовали хор под руководством Н. Лысенко, сам Лысенко как пианист, известная российская певица М. Каменская. Пение О. Вересая в Петербурге слушали П. Чайковский и Н. Римский-Корсаков.
III отделение (высший орган политической полиции Российской империи), обеспокоенное успехом у зрителей украинских дум и исторических песен, исполняемых О. Вересаем, прекращает его гастроли в столице. По дороге из Петербурга, в Прилуках, Вересая арестовали на рынке за песню «Про правду та крывду» и посадили в тюрьму. В полиции во время допроса Вересая спасла табакерка, подаренная ему в царском дворце в Петербурге князьями, и его освободили.
Часть незрячей кобзарской братии не одобряла концертные поездки и выступления в салонах знати и перед фольклористами, которые давал Вересай. За дружбу с «господами», хотя это были представители так называемой «прогрессивной интеллигенции», он получил от цеховых побратимов прозвище Лабза – от «подхалим», «подлабузник». Рассказывают, что за похвальбу «золотой табачницей», на цеховом совете кобзарского цеха в Гадяче кобзарская братия постановила «отрезать суму» Вересаю, то есть запретить ему зарабатывать на жизнь кобзарством и отлучить от кобзарского цеха.
Жена Вересая рассказывала о нем, что он был скуповатый, гульнуть не любил. Он первый из кобзарей почувствовал изменения во вкусах людей. Не любил восторга перед скрипучей лирой. «Когда-то нас было много, кобзарей. Много было, и вымерли! Теперь нет: с этими лирами, выдумали, черт знает что! Им лишь бы звук был, что кричит, что пищит, только в доме ничего не слышно, как заиграет и лира. А кобзари – это хорошее дело: тихонько оно, уважительно».
В конце жизни Вересай жил в Сокиринцах. Павел Чубинский на собственные средства построил ему новый дом. В последние годы жизни Остап Вересай продолжал исполнять песни, хотя уже почти не выезжал в большие города, а странствовал селами Черниговщины. Иногда старого кобзаря приглашали в Киев. В 1884 году он выступал в Киевской рисовальной школе Николая Мурашко, где с него ученики рисовали портреты. Умер Остап Вересай в конце апреля 1890 года и похоронен в Сокиринцах.
Остап Вересай был блестящим импровизатором. Его репертуар по сравнению с репертуаром других кобзарей, невелик: шесть дум: «Как три брата из Азова бежали», «Отчим», «Невольницкая», «О буре на Черном море», «О вдове и трех сыновьях», «Дума про Федора Безродного»; несколько сатирических и юмористических и религиозных песен, в частности очень популярная в то время песня «Про правду та крывду». Именно за нее Остапу Вересаю приходилось не раз подвергаться преследованиям от жандармов. «Как на ярмарке станешь ее петь, то господа и обойдут, они ее не любят. Теперь больше ложью живут», – рассказывал Остап Вересай художнику Л. Жемчужникову. – Зато люди любили эту песню. Как ходишь по селу и запоешь, то многие плачут».
Чтобы глубже раскрыть содержание песни и произвести впечатление на слушателей, Остап Вересай искусно использовал подъем и спады голоса, эффектные повторы смыслово нагруженных строк, благодаря чему слова песни и музыка ассоциировались с тогдашней жизнью украинского народа:
Нема в світі правди, правди не зіськати!
Що вже тепер правда стала у неправді жити.
Уже тепер правда, правда помирає!
А щира неправда весь світ пожирає.
Своим талантом Остап Вересай пробуждал у слушателей чувство уважения к истории, высокие эстетические и патриотические чувства. Это хорошо понимали Т.Шевченко, П. Кулиш, И. Карпенко-Карый, Н. Лысенко, А. Русов, П. Чубинский, которые пропагандировали творчество Вересая, занимались его судьбой. Иностранным приезжим, которые слушали Остапа Вересая, в частности французскому профессору, позже министру образования Франции Альфреду Рамбо, французскому профессору Луи Леже, министру образования Югославии Стояну Новаковичу, профессору из Вены Ягичу, украинские песни в его талантливом исполнении открыли до сих пор неизвестную Украину, душу ее народа , ее историю.
Профессор Луи Леже под влиянием услышанных в исполнении Остапа Вересая песен начал активно пропагандировать во Франции украинскую культуру, даже читал курс украинского языка. Профессор Оксфордского университета В. Морфилл, который также слушал Остапа Вересая, отмечал, что в выполненных им думах есть очень много ценного. А известный австрийский поэт Райнер Мария Рильке, видевший Вересая в 1889 году, воссоздал его образ в рассказе «Песня о правде».
Интересовало пение Вересая также Киевское губернское жандармское управление, которое в донесении о работе III Археологического съезда, состоявшегося в Киеве, было обеспокоено проявлением украинофильских тенденций и докладывало, что «доставленый в Киев старец-бандурист Остап Вересай своими песнями и типичным видом немало способствовал возбуждению симпатий к гетманщине, отжившей свой век».
К 150-летию со дня рождения Остапа Вересая 21 июня 1953 года в Сокиринцах прошли юбилейные торжества, на которых выступил выдающийся украинский поэт-неоклассик и переводчик мирового уровня Максим Рыльский. В мае 1959 года был открыт музей Вересая, а в 1978 году – памятник ему, созданный скульптором И. Коломийцем. С 1988 года на родине кобзаря проводится фестиваль кобзарского искусства «Вересаев праздник». Улицы, названные в честь Остапа Вересая, существуют во многих городах и сёлах Украины.