В продолжение Всеукраинского научно-практического семинара «Радость движения», который состоялся в Харькове 11-13 октября, через месяц в Киеве был организован Всеукраинский круглый стол «Доступное пространство: ориентирование и мобильность лиц с нарушениями зрения». Он прошел 12 ноября 2019 года в Национальной академии педагогических наук Украины. Его организаторами выступили Отдел образования детей с нарушениями зрения Института специальной педагогики и психологии им. Николая Ярмаченко Академии педагогических наук Украины совместно с общественной организацией «Харьковский центр реабилитации молодых инвалидов «Право выбора».
На Круглый стол были вынесены актуальные для решения вопросы: программно-методическое обеспечение и ресурсы для обучения ориентированию и мобильности незрячих детей в Украине; кадрового обеспечения; современное состояние подготовки специалистов по обучению ориентированию и мобильности и поиск путей решения проблемы; стратегии поддержки и организации обучения ориентированию и мобильности лиц с глубокими нарушениями зрения согласно международным стандартам; доступности и безопасности пространства для лиц с нарушениями зрения как основного условия их социализации и интеграции.
К участию в Круглом столе были приглашены представители Министерства образования и науки Украины, Министерства социальной политики Украины, Национальной Ассамблеи лиц с инвалидностью Украины, преподаватели учреждений высшего, последипломного педагогического образования, директора школ, тифлопедагоги, специалисты инклюзивно-ресурсных центров, реабилитационных центров, представители общественных организаций, юристы по защите прав человека. и преподаватели учреждений высшего, последипломного педагогического образования.
На Круглом столе присутствовали около 60 участников, в итоговом обсуждении проекта резолюции участвовала примерно половина из них – те, кому круг очерченных проблем действительно важен, кто эмоционально вовлечен в эту работу.
На Круглом столе прозвучало 11 выступлений. Открывали его работу выступления представителей Министерства образования и науки Украины Ю.В. Дмитриевой-Заруденко и государственного эксперта Директората прав лиц с инвалидностью Министерства социальной политики Украины Шамиля Амджадина.
Изложение выступлений близко к краткому конспекту, причем выступления тифлопедагогов-практиков приведены более подробно в переводе на русский язык.
Юлия Владимировна Дмитриева-Заруденко – главный специалист отдела инклюзивного и специального образования МОН Украины (Киев).
Я благодарю вас за приглашение, потому что мне профессионально интересно сегодня послушать именно ваши выступления относительно дальнейшего развития образования и дальнейшего развития специальности. Если вы обратили внимание, в последний месяц очень много внимания было уделено вопросам специального образования. Потому что существует такое ошибочное мнение, что в Украине внедряется инклюзивное образование и оно погубит специальное образование.
Но за последние три года число школ для детей с нарушениями зрения не изменилось. Такие школы существуют во всех странах. Но в законе Украины «Об образовании» записана индивидуальная образовательная траектория для каждого ребенка. Особенно это важно для детей с нарушениями развития и для детей с нарушениями зрения. Это обучение должно быть очень профессиональными. Дети должны получать качественное образование, они должны быть мобильными. Они должны получать высшее образование. Для этого ребенок должен ездить самостоятельно в университет, пользоваться интернетом и т.д.
К сожалению, страна еще далека от полной архитектурной доступности. Но в последние годы ей все больше уделяют внимания. Об этом просто начали говорить граждане. Даже развитие инклюзивного образования позволяет об этом говорить. Люди перестают бояться людей, которые отличаются от них. Люди умеют помогать таким людям, умеют к ним обратиться. Учителя-предметники, учителя начальных классов, сталкиваясь с такими детьми, начинают по-другому относиться вообще к другим, к детям без нарушений развития. Это взаимосвязанный процесс. Но, насколько я вижу, недостаточно число специальных педагогов, недостаточна профессиональная подготовка и переподготовка педагогов. Идет внедрение концепции Новой украинской школы. Изменения содержания образования тоже помогают процессу обучения. Я бы не хотела отделять обычные школы от специальных. Педагогические работники должны постоянно учиться, нельзя обучать детей, как 20 лет назад. Министерство открыто, министерство всегда присоединяется ко всем процессам. Сейчас адаптировали новые программы внешнего независимого оценивания. Уже два года у нас дети его сдают. Разработали эти программы и адаптировали их. Эти маленькие шаги, они все же повышают качество образования, расширяют горизонты для детей с нарушениями зрения, просто жизненные горизонты.
Алла Анатольевна Колупаева – доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент Академии педагогических наук Украины, заместитель директора по научной работе Института социальной педагогики и психологии им. Николая Ярмаченко АПН Украины (Киев).
Правильно ли мы делаем, что собираемся сегодня? Правильно ли мы поступаем, что хотим положить начало такой тематике и присоединиться к решению проблемы? А побудили меня на эти размышления впечатления от позавчерашней встречи, когда мне на тротуаре встретился человек с глубокими нарушениями зрения, который шел с тростью. Меня это побудило к размышлениям о том, что почему я так давно не видела, наверное, лет 7-8, людей с тростью? В прошлые годы, скажем, лет 20 назад, мы встречали таких людей, хотя в достаточно малом количестве. Я подумала про себя, что их совсем нет у нас на улицах…
Очевидно, вовремя мы начинаем сегодня. И хотя это достаточно узкая проблема среди всех проблем, в сфере образования при обучении людей с особыми образовательными потребностями, в частности, однако она сегодня требует решения.
Мне очень приятно, что наш небольшой отдел инициировал разработку этой проблемы. Очевидно, она в следующем станет темой диссертаций, возможно, как направление в научно-экспериментальном исследовании.
И тот запрос, который есть у вас как специалистов, который есть у людей с глубокими нарушениями зрения, очевидно, должен быть в определенной степени удовлетворен.
Я хотела поблагодарить, во-первых, всех неравнодушных, что они присоединились к этому мероприятию. Если мы в институте что-то начинаем, или глобального такого масштаба, как инклюзивное образование, или организационные процессы, к которым мы присоединились, то нельзя идти против нас …
На сегодня ситуация такова, что разрушить легче, выстроить что-то, архитектонику какого-либо явления чрезвычайно сложно, иногда невозможно. Инклюзия была принята несколько лет назад и там серьезные цифры были представлены к исполнению и сроки свидетельствовали, что система специальных учебных заведений, собственно, разрушается и мы выступили с нашими предложениями, не восприняли полностью стратегию деинституализации.
Это был разработанный нами документ, и довольно много удалось сделать. На сегодня основная стратегия не выполняется теми темпами, которые были запланированы, они уже умеренные. Такое отношение стало к реформированию специальных учебных заведений.
С другой стороны, мы должны понимать, что без трансформации учебных заведений для детей с особыми потребностями нельзя проводить дальше образовательные реформы, не может работать специальная школа-интернат в таком режиме и по такому расписанию, и с таким содержанием, с которым она работала даже лет пять назад. Содержание меняется, подходы меняются и в принципе, в конце концов мы принцип ребенкоцентризма. Соблюдать его как в содержании обучения, так и в организации образовательного процесса могут именно те заведения, которые исповедуют медленные трансформации, современные трансформации.
Мы готовы поддержать, и мы их поддерживаем, но те заведения, которые выстаивают только благодаря критике и неприятию современных требований, думаю, не имеют будущего. Мы стараемся сейчас проводить действия такого уровня и такого содержания, которые затем предоставляли бы возможность вносить четкие предложения в законы Украины об образовании, в том числе о среднем образовании, в нормативно-правовую базу.
И только объединенные наши усилия смогут привести к умеренному реформированию без ликвидации, без разрушения, однако с использованием необходимых новых технологий. /…/
И мы переходим к системе предоставления услуг социальных и образовательных. Уже наша медицинская сфера, здравоохранение согласились с тем, что они будут предоставлять всем медицинские услуги детям, находящимся в образовательных учреждениях, по другому принципу.
Я призываю всех выступающих, если вы выступаете, пожалуйста, после определения проблем очертите предложения в МОН, предложения в Институт педагогики: мы будем формировать новые темы, и мы это обязательно будем учитывать. Очертите свои предложения к общественным организациям, которые на сегодня являются мощной силой не только для того, чтобы говорить «все пропало, все разрушено и уничтожено». Нет, мы движемся вперед. Как говорил очень уважаемый мной Стив Джобс: «Если хочешь идти новой дорогой, проложи ее!»
Евгения Павловна Синёва – доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой офтальмопедагогики и офтальмопсихологии факультета специальной педагогики и инклюзивного образования НПУ имени М.П. Драгоманова (Киев).
Я благодарна за возможность выступить, хотя и не планировала. Это важное событие в истории украинской тифлопедагогики, когда у нас собрались специалисты для решения такого важного вопроса, которым мы раньше, скажем так, вплотную не занимались. Да, были научные исследования, две диссертации, посвященные пространственному ориентированию. Был еще у нас в институте незрячий, защищался, Журов. То есть диссертации в Украине уже были, но как-то дальше не пошло. Леся Ивановна Чопик продолжает заниматься этим вопросом и здесь присутствует. Вопрос очень серьезный. Я вспоминаю те времена, когда незрячего человека с тростью на улице никогда не видели. Не было, не ходили. Такое впечатление, что у нас в Украине нет незрячих. А сейчас начали встречать, незрячие начали выходить в широкое пространство. Важно, чтобы и общество их в этом плане поддержало, и незрячие люди сами знали о том, что их воспринимают нормально, так, как нужно в обществе. Чтобы они перестали бояться ходить с тростью. Я помню времена, когда незрячие просто боялись брать трость в руки, и в реабилитационном центре мы убеждали, что это хорошо. Если вы ходите с тростью – это свидетельствует о том, что вы достигли высокого уровня своего развития, что вы умеете передвигаться, что вы пользуетесь современными средствами. У нас на кафедре преподается этот предмет. У меня была в жизни ситуация, что я ехала в лифте с незрячей студенткой и не призналась, что я рядом стою. Когда мы приехали на наш 13-й этаж, ей кто-то все-таки сказал, что нужно выходить. Она вышла из лифта и оказалось, что полная дезориентация. Хорошо, что я была рядом с ней и показала, куда идти. У нас два этажа в пединституте – 12-й и 13-й – полностью охвачены в плане доступности для плохого зрения: лестницы, двери, аудитории – все обозначено, и шрифтом Брайля, и желтыми табличками. Наш институт заботится о доступности. После этого случая мы начали проводить целые тренинги для преподавателей других специальностей, провели тренинги для всех преподавателей нашего факультета: как незрячему студенту помочь – зайти, сесть, выйти и т.д. Все наши преподаватели подготовлены к этому, в нашей программе есть подготовка студенческо-преподавательского состава всех факультетов. Таким образом мы хотим выйти за пределы нашего института и добиваться того, чтобы в обществе, на улице, в троллейбусе, в универмаге люди знали, как правильно помочь, как сопровождать, как предоставить помощь. Очень медленно движется эта работа, но мы выбрали такой путь. Мы обучаем студентов это делать, хотим выйти за пределы преподавательского курса и проводим дополнительную работу на конференциях, семинарах, всегда проводим тренинги по сопровождению незрячих в широком социальном пространстве и будем продолжать это делать.
Кроме того, что я заведую кафедрой офтальмопедагогики и офтальмопсихологии, я представляю и Всеукраинскую общественную организацию – Ассоциацию тифлопедагогов Украины. Мы вам предлагаем работу в Ассоциации, можем помочь влиться в работу. В мае мы планируем проведение Четвертого конгресса тифлопедагогов Украины – пожалуйста, участвуйте. Во всем, чем мы можем вам помочь по Ассоциации и по кафедре – мы готовы к сотрудничеству.
Лилия Григорьевна Медведок – кандидат педагогических наук, доцент кафедры офтальмопедагогики и офтальмопсихологии факультета специальной педагогики и инклюзивного образования НПУ имени М.П. Драгоманова (Киев).
Ориентирование и мобильность очень важны для каждого незрячего человека, и в последнее время этот вопрос очень активно развивается, поэтому незрячие все чаще начинают выходить на улицу. На кафедре я преподаю методику пространственного ориентирования. На подготовку студентов-бакалавров специальности «Специальное образование и тифлопедагогика» у нас отведено 240 кредитов, из которых шесть кредитов отведено на учебный предмет «Специальная методика пространственного ориентирования», это 180 часов: 30 – лекционная подача, 20 практических, 36 лабораторных и остальное время – часы самостоятельной работы студентов, когда они могут закреплять теоретические знания и упражняться в практических навыках. Это часы для студентов с нормальным зрением, изучающих методику пространственного ориентирования. Каждый из наших студентов знает методику и может обучать детей. Нужно отметить, что мы не вполне обеспечены ресурсами для проведения занятий по пространственному ориентированию. У нас мало тростей, с которыми мы выходим со студентами, они устарели и не того качества. Специальные маски мы не могли приобрести.
Этот учебный план для бакалавров, также специальная методика ориентирования преподается у студентов-магистров в виде подготовки. На факультете специального и инклюзивного образования также есть курсы повышения квалификации для педагогов, уже работающих с детьми. Для получения свидетельства нужно пройти обучение в течение 72 часов. По каким именно предметам – решает приглашающая школа. Недавно одна школа делала запрос именно на методику пространственного ориентирования. Раньше школы ее выбирали редко, возможно, сейчас так происходит потому, что меняется контингент в школах – приходят дети с глубокими нарушениями зрения, и есть запрос на такие курсы повышения квалификации.
На факультете такое обучение мы предложили впервые для всех наших преподавателей, потом мы собирали всех желающих студентов нашего факультета, кто хотел – могли ознакомиться с основами сопровождения незрячих. И у нас есть планы собрать всех желающих по университету и ознакомить их с основами сопровождения незрячих, чтобы они не были равнодушны, могли предоставлять необходимую помощь и предоставлять ее, желательно, правильно.
Относительно подготовки специалистов: в классификаторе профессий отсутствует профессия инструктора по пространственному ориентированию. Мы хотели дать эту специализацию на уровне магистратуры, но в классификаторе ее нет и поэтому у нас нет официальной возможности ее дать. Нужно искать возможность внести в классификатор профессий Украины именно инструктора по пространственному ориентированию. У нас для высшей школы нет такой специализации подготовки. Все-таки нужно увеличивать число часов, которые будут выделены детям на обучение пространственному ориентированию, тогда и штат школ будет увеличиваться, потому что не может быть один учитель по пространственному ориентированию. Но за счет каких часов? Где-то их нужно уменьшать, чтобы выделить эти часы? Нельзя перекинуть с одного предмета на другой, вы понимаете? За счет каких-то внеклассных занятий?
Валентина Антоновна Бутенко – председатель Правления ОО «Харьковский Центр реабилитации молодых инвалидов и членов их семей «Право выбора» (Харьков).
Сравнительный анализ систем развития мобильности незрячих детей в Украине, Польше, Германии
Очень уже много сказали об ориентировке в пространстве, о развитии мобильности, очень много говорили о том, что есть такая необходимость. И эта необходимость начинается в раннем возрасте. Мне очень приятно, что сегодня с нами присутствуют сестры из Старого Скалата, из центра «Світло надії», которые имеют специальное образование для ориентирования в пространстве, и я также надеюсь, что они смогут поделиться как желающие выступить. Я просто тоже буду рассказывать и сравнивать нашу систему украинскую, наши учебные планы, польские и немецкие. Мы сотрудничали с немецкими коллегами и там изучали систему раннего вмешательства, помощь в раннем возрасте по системе Михаэля Драмблинга. Надеюсь, что он в следующем году приедет в Украину поделиться. Он дал разрешение на перевод его материалов на украинском и на использование тех тетрадей, которые были наработаны в ходе его работы. Ранний возраст – это от рождения до трех лет. Что в Украине? У нас есть программно-методический комплекс, программы по развитию слепых детей и детей со сниженным зрением от рождения до шести лет. Была у нас программа с диагностическим материалом, утвержденная, вместе мы сотрудничали с университетом им. М.П. Драгоманова. Есть у нас центр «Левеня», который реально занимается ранней помощью. Центр помощи «Світло надії» и проект «Мамина школа», который мы проводим уже 11 лет, даем родителям знания об этом методическом комплексе. Хороший комплекс, но кто из родителей о нем знает? Некоторые попадают в «Мамину школу», а кто-то в интернете ищет, но, к сожалению, таких родителей очень мало. И эта программа не доходит. Нет системы раннего вмешательства для незрячих детей в Украине. Есть точки: сестры, Вера Николаевна Ремажевская, «Мамина школа» и все. Сейчас идет такое движение, родители за раннее вмешательство, специалисты по раннему развитию и родители незрячих детей включены в эксперимент, и мы проводили для слушателей этих курсов тренинги, показывали наш центр, показывали наши возможности. Но очень многие дети рождаются с комплексными нарушениями развития, и с такими детьми своя специфика. Это специфика в Германии, в Польше разработана. Желающие получают помощь в Германии во время визитов специалистов на дому. Это происходит не каждый день, возможно, один раз в неделю, когда команда специалистов приезжает и предоставляет знания родителям о том, как работать с ребенком. Потому что в этом возрасте, от рождения до 3 лет, если ребенок еще и недоношенный, он находится, в основном, в медицинских учреждениях, и в центры реабилитации, в центр «Левеня», приезжают уже в 3-4 года. Таких, кто может приехать к нам в раннем возрасте, – единицы. Кроме того, родители в Польше, в Германии, в Финляндии, в Швеции – они могут выбрать, чтобы к ним приезжали домой, или они могут посещать реабилитационные центры, где они могут получить такую помощь. По Украине я уже назвала такие заведения, но это очень мало информации, если они приедут раз в месяц, раз в два месяца. Поэтому мы предлагаем, чтобы программу ранней помощи в спецификации именно учли при составлении образовательных программ. Потому что даже в инклюзии много вопросов возникает, когда ассистент или помощник учителя или помощник ребенка. И там есть свои акценты. Это может быть ребенок с ментальными нарушениями, с нарушениями поведения. Много таких специфических моментов, которые нужно учитывать. По моим данным, более 20% детей находятся на инклюзивном обучении в общеобразовательных школах. Потому что учебники – самая большая проблема. Потому класс идет по одним учебникам, а наша система – по другим. Ребенок не может. И никто не будет печатать учебник именно ему.
Аспекты, которые рассматривают в Польше и в Германии. Аспекты развития ребенка: координация движений, поддержание равновесия, движения по собственной инициативе. Ориентирование и мобильность стоят на первом месте. В то время, когда в школах и в детсадах ориентирования в пространстве не совсем находится на первом месте. И тифлопедагог, который работает в специализированном дошкольном учреждении, где есть незрячие дети, он загружен практической работой 20 часов на всех детей, находящихся в детском саду. Это и социально-бытовая ориентация, это и развитие когнитивных навыков. И это уже на совести тифлопедагога, сколько времени он отведет на ориентирование в пространстве. Я в свое время работала в подготовительном классе и получала в класс детей с 6 лет. Что можно сказать? Обнять и плакать. Если ребенок, который выходит из детского сада в яслях, он может себя обслуживать, он может ориентироваться на собственном теле, у него уже достаточно развита мелкая моторика. От наших детей такое жалкое впечатление, что мама или таскает их за собой за руку, или носит ребенка на руках. К нам приносили детей трех лет, которые не ходят. А почему? Есть какие-то нарушения двигательного аппарата? Нет, нету, он незрячий. И мама таскает, пока спина не начинает болеть. Затем они обращаются, а ведь ему нужно ходить. Есть очень многое, что можно делать с ребенком, и это описано в нашем методическом комплексе. Ребенка дошкольного возраста делаем таким инвалидом, что он не может без родителей, без взрослого передвигаться и ходить. Это наш недостаток.
И хотим обратить внимание на то, что все же, как говорила Юлия Владимировна, должна быть индивидуальная образовательная траектория для ребенка.
Мы обратили внимание на то, как в дошкольном возрасте тифлопедагоги на все мастера. А вот в Польше мы обратились к нашим коллегам Алине Талукдер и Марику Якубовскому, которые работают еще как ассистенты, как помощники для незрячего ребенка в обычной школе. Три раза по полчаса в неделю на ориентирование и 5 часов на общую коррекционную работу на каждого ученика. К сожалению, у нас такого нет. Если бы наши тифлопедагоги хотя бы по полчаса три раза в неделю занимались ориентированием с дошкольниками, то они выходили бы подготовленными к школе. Не все дети проходят специальные учебные заведения, потому что их не так много в Украине.
Теперь перейдем к младшему школьному возрасту. В Украине в типовых учебных планах на коррекционно-развивающую работу по развитию мобильности выделяется 1 час в неделю. В классе от 6 до 12 детей. Скажите, пожалуйста, как можно научить ориентироваться в пространстве 12 детей в 1 час в неделю? В Польше – 1 час на ученика. Я обращаюсь к источникам наших польских коллег, которые проводили у нас курсы. К сожалению, вы сказали, что никто ничего нового не сказал. Нет, ничего они бы и не могли такого сказать, потому что эта система уже отработана и российскими, и немецкими, и американскими тифлопедагогами и специалистами по ориентированию. Но они поразили отношением к учебе, тем, как много отводится на практику. Специализированный педагог – это не просто пройти 36 часов в год практики, у них очень серьезные испытания проходят перед тем, как начинают работать с ребенком. Поэтому мы обращаемся к МОН Украины с тем, что надо переделать типовые учебные планы.
Внесли предложение на рабочей встрече о том, что должна быть подготовка специалистов и их специализация. Не просто тифлопедагог, но и должно быть специализация. Этот вопрос внесен в классификатор, и если он будет внесен… Мы же не говорим, что все плохо. Надо идти к ученику и за учеником, за ребенком. Заодно надо и учебные планы переделать, пространственная траектория должна индивидуальной быть. В Польше не имеют отдельной программы те специалисты, с которыми мы работали. Они имеют стандарты и что в каком возрасте должен усвоить ребенок. И каждый специалист свою программу составляет. Есть какой-то пример, который уже утвержден. Я перед этим пыталась попросить своих польских коллег, чтобы они дали мне программу любого класса, они не понимали, о чем я спрашиваю. Они ответили, что под каждого ученика делают диагностирование и от того, что он умеет, отталкиваются. А не так, чтобы до 11 класса мелкую моторику развивать или лепить груши. Мы очень хотим, чтобы это было как рекомендация МОН Украины, и чтобы дошло до наших педагогов, это можно делать. Они все это понимают. Нужно вносить изменения. Потому что есть только список того, какими навыками в каком возрасте должен обладать ученик.
Средний школьный возраст. 1-2 рабочих часа в неделю на одного учащегося. Причем у них еще есть индивидуальная работа по 2 часа на ученика, потому что это уже 5-10 класс, и нужно делать серьезно уже. Возможно, в Германии вы уже наблюдали, что в 5 классе ученики уже ходят самостоятельно по улицам без сопровождающих и живут уже отдельно, в отдельных квартирах, там они по классам или по группам. Они уже самостоятельно ходят. Такое впечатление, что они летают по улицам, а не просто ходят с тростями. Здесь уже серьезное обучение. Поэтому в Польше столько часов в неделю, индивидуальная работа. У них есть реабилитация по 10 часов, и они каждую четверть решают, какому ученику добавить часов на обучение ориентированию в пространстве. Потому что ориентация в пространстве стоит на первом месте. Это основа для незрячего человека. Это его достоинство, когда его не таскают за руку, не толкают в спину, а когда он может передвигаться самостоятельно.
И я бы хотела обратить внимание на программу, которую Министерство образования нам рекомендует для 5-10 классов средних школ. В 11-12 классах у нас ученики не учатся ориентированию в пространстве, а в Польше – по 3 часа на индивидуальные работы. В 11-12 классах, когда они выходят в жизнь, когда они идут в университеты, когда им нужно самостоятельно строить свою жизнь. В Польше увеличивают часы – по 3 часа на ученика. Когда ученик сдаст экзамен на то, что он может добраться до места и вернуться, тогда ему только позволяют… Может, учитель идет где-то рядом и наблюдает, как он будет ехать. У меня сын слепой, год учился в США. И он рассказывает, что проходил систему ориентирования и его также отправили в другое место, он поехал на автобусе, а там ремонтировали мост. И куда-то пересел, а учитель потерял его. И уже по телефону они общались, как он может описать, где оказался … /…/
В Америке трость дают, как только ребенок начинает ходить и, если у кого-то есть желание начинать помогать незрячим детям, начиная с раннего возраста, могу поделиться всеми методиками, которые мы наработали с немецкими коллегами. Есть тетради по ориентированию и по всем сферам развития незрячего ребенка – мы можем поделиться. Бесплатно. Они придут на помощь учителям и в ориентировании незрячим.
У меня предложение индивидуализации обучения ориентированию в пространстве, увеличения количества часов именно на индивидуальную работу для таких детей.
Евгений Анатольевич Клопота – доктор психологических наук, профессор кафедры педагогики и психологии образовательной деятельности Запорожского национального университета, Заслуженный работник образования Украины (Запорожье).
Ведущие европейские тенденции организации мобильности и организации доступности для незрячих людей в Чешской республике
Я был в Чехии в 2017-2018 годах на стажировке в международном проекте. Я сам посмотрел, как там в Европе, и когда я вернулся домой, первое мое желание было – вернуться туда. Но Запорожский национальный университет меня не отпустил. Представьте себе незрячего ученого. Вы идете по улице, подходите к переходу, а там обычный светофор. Вы достаете коробочку, на которой шесть кнопочек, нажимаете одну из них – и светофор начинает звенеть, а вы понимаете, что нужно переходить. Мы видим здесь универсальный дизайн, который помогает незрячим, а зрячим не мешает. Вы с собакой-поводырем подходите к трамваю. В руке у вас чешская или канадская трость, помогающая вам передвигаться. Вы снова нажимаете кнопку на коробочке, другую и трамвай объявляет: «Номер 15, следует до такой-то остановки». Вы заходите и идете с собакой к месту, где, как вы знаете, сидит незрячий человек. Вам его уступают. Вы садитесь, ваша собака возле вас, люди аккуратно вас обходят, чтобы, не дай Бог, не наступить вашей собаке на хвост. Вы едете в университет им. Масарика в г. Брно. Вы решили стать незрячим педагогом, у нас же есть незрячие педагоги. Вы приходите, садитесь за стол. Почему я говорю об информационной безбарьерности? Потому что ориентирование касается физического пространства, а мобильность – это информационный доступ. Вы приходите на презентацию, и вам под руку подкладывают бумажку с надписями и пояснениями к презентации шрифтом Брайля. Вы пошли в их библиотеку, а там говорят: «Идите в центр поддержки студентов с особыми потребностями», причем всех нозологий. Вы говорите, что хотите изучать английский язык. А вам руководитель центра, Петр Гинас, говорит: «Какие предметы? Какие тексты на английском вы хотите?». И через неделю у вас под рукой все учебники по Брайлю, потому что в центре есть все принтеры. Вам становится доступной любая информация, на любом языке, которую вы заказали. Вы говорите, что хотите посмотреть план университета им. Масарика, и вам его распечатывают рельефным рисунком. Эту технологию не нужно выдумывать.
В лифте кнопки подписаны по Брайлю, он озвучивает этажи. Если вы хотите научиться ходить по университету им. Масарика, то вам выделят инструктора, которого в Украине нет. И он обучает не где-то в реабилитационном центре, а на конкретной местности, где человек учится или работает. И это правильный европейский подход. А на полу в здании полосы-направляющие для незрячих. Зачем обучать в реабилитационных центрах, если должны быть созданы мобильные группы, которые будут выезжать в любой город и обучать ориентированию, например, в Германии так происходит. Там человек ходит и изучает реальные маршруты, которыми реально он пользуется.
В Министерстве социальной политики у меня до сих пор идет полемика. Мы добиваемся, чтобы были оборудованы рабочие места для незрячих людей, которые работают. Мы внесли в 377-й приказ даже брайлевский дисплей, брайлевский принтер внесли. Но Министерство социальной политики не исполняет собственные приказы, нарушает законы об основах социальной защиты людей с инвалидностью, берет из Фонда защиты инвалидов деньги, и они просто куда-то деваются.
Рельефные карты Европы можно делать и на ЗD-принтере, и с помощью специальных вакуумных формирующих станков. Ничего не нужно выдумывать, нужно слушать людей, которые это все опробовали и предлагают не для себя, а для других.
Одним из принципов было «незрячий человек должен быть вдвое выше интеллектуально, чем зрячий». И это правильный принцип. Я приехал в такую же инклюзивную школу в Запорожье, а там сидит незрячий ребенок, а учителя элементарно не знают шрифта Брайля. Не моя задача – решать такие проблемы. Мы показали, но ничего не изменилось. А из инвалида сделали настоящего инвалида, и мальчик действительно стал никому не нужным, несамостоятельным. А когда спросили, учат ли их ориентированию – сказали: «Нет, не учат». А почему? Нет специалистов. Тогда простите, а на каких основаниях разрешили брать в инклюзивную школу, где нет квалифицированных учителей? Я уже набрал четыре группы педагогов на переподготовку относительно инклюзивной школы. В Европе не так. В Германии 95% специальных школ и только 5% инклюзивных. Поэтому я предлагаю: первое – ввести закон о собаках-поводырях; второе – ввести необходимое число часов для изучения ориентирования детьми, молодыми людьми и др.; третье – создать мобильные группы, которые будут обучать на месте, где человеку нужно обучать его ходить. Незрячий человек может достигать больших побед и поэтому ему нужно предоставить возможность развиваться. Не жалеть, а делать из него классного специалиста, человека, приносящего пользу. Желаю нам всем писать, добиваться, не бояться. Не бойтесь никого. Потому что жизнь одна и ее нужно прожить ярко, классно и полноценно. Не нужно вырабатывать ошибочную позицию «Я незрячий» и т.п. Есть много технических возможностей для незрячих, не нужно выдумывать. Берите организовывайте и готовьте специалистов. Если нет инструктора у нас, то разве сложно послать человека в Польшу или Германию, чтобы он обучился там, получил сертификаты и затем воплотить такую программу? Это очень легко, было бы желание. И слышьте нас, пожалуйста, потому что все равно достучимся.
Евгений Александрович Свет – представитель Национальной ассамблеи лиц с инвалидностью Украины, консультант ВОО НАИУ по вопросам создания безбарьерной среды (Киев).
Я занимаюсь курсами обучения ориентированию и мобильности незрячих с 1997 года с перерывами. С 2005 по 2012 год точно было в стандарте прописано «учитель пространственного ориентирования», и именно эта профессия записана у меня в трудовой книжке. Но сейчас почему это изменилось – не знаю. Проблема на самом деле не нова. Первая моя публикация по этой же проблематике была – 2002 год. Затем I, II съезды Ассоциации тифлопедагогов. Было два доклада по проблеме преподавания ориентирования и мобильности именно в моём исполнении. Молодёжный форум 2006 года, очередная резолюция очередного «круглого стола» 2011 года.
Две основные проблемы преподавания ориентирования и мобильности в пространстве для незрячих. Первая проблема – подготовка сертифицированных специалистов. Я очень рад, что по сравнению с 2007-2008 годами на кафедре офтальмопедагогики и офтальмопсихологии нагрузка увеличилась в два раза, потому что на моей памяти, в 2011 году, 42 часа на кафедре тифлопедагогики отводилось на предмет ориентирования и мобильности. 72 часа для магистров, я так понимаю, 180 часов – для бакалавров – это прорыв. Ну и ещё раз – мировая практика. Год обучают специалистов по ориентированию и мобильности. В некоторых странах – два года. Последний опыт от ближайших коллег в Новосибирске в Российской Федерации –около десяти лет назад был выработан курс. 1120 часов отводилось на подготовку специалистов по преподаванию ориентирования и мобильности. Ну, очень здорово, что студенты кафедры владеют всеми навыками, но они где-то растворяются. Их по школам не видно. Работают физруки, филологи, историки.
Проблема на уровне страны. Причём, проблема как в системе образования, так и в системе социальной работы, потому что ориентированием у нас занимаются как специальные школы, как инклюзивные школы, как дошкольные учреждения, так и центры реабилитации. И есть ли запрос по специалистам. Есть. Потому что каждый новый филолог или учитель труда изобретает свой велосипед, изобретает свою методику. Открывает своего любимого Наумова, Глебова, Солнцеву, Денискину.
Необходимо открывать курс годичный на базе любого высшего учебного заведения.
То есть, первое решение вопроса – это открытие годичного курса, специализация на базе полного высшего образования. Но это может быть при любом высшем учебном заведении. Как мне кажется, логичнее всего это было бы – Национальный педагогический университет Украины им. М.П. Драгоманова, кафедра тифлопедагогики, это было бы правильно.
Вторая проблема. Нужно менять нормативную базу. Это касается как Минобра, так и Министерства социальной политики. Вот коллеги говорят, что никто не мешает писать педагогам, учителям свои личные программы. Я ни одного дня не работал ни по одной официально признанной программе. С первого года профессиональной деятельности я уже работал по своей программе, которую я писал сам, для себя. И проблема не в том, чтобы написать программу. Темы приблизительно все одинаковые. Вопрос: каким образом эту программу реализовывать. Одному ученику на дважды два нужно 15 минут, другому ученику нужно два часа. А третьему – неделя. 10 часов, 20 часов. Моя коллега Яна Балашова, она преподаёт в Штатах, написала мне как-то письмо. У неё был прорыв. Она за год научила ребёнка маршруту от туалета к классу. Она потратила на это год. И у неё в школе, она работает в специальной школе, была на это легальная возможность. Я ещё раз повторюсь. Проблема не в написании программы. Программ много уже написано. Берите Наумова для центров реабилитации и работайте. Классная программа. Ничего нового изобретать не нужно. Вопрос в том, каким образом я могу уделить время ребёнку в классе, у меня сейчас 8-9 класс? Я имею три часа в неделю. 8-9 класс. Мне нужно на ребёнка минимум 1 час на одного ребёнка. То есть, если у меня в классе 9 человек, мне нужно минимум 9 часов индивидуальных в неделю и минимум 2 часа групповых занятий. То есть, 11 часов. За чей счёт, не знаю. Сейчас нельзя ни у кого забирать. Почему? Потому что все предметы важны. Значит, нужно продумать, каким образом вносить изменения в нормативную базу, как это сделать для того, чтобы учитель мог использовать программу типовую или свою программу. И работать индивидуально столько, сколько необходимо. Так работают во всём мире цивилизованном. То есть, никто не отдаёт 2 часа в неделю на мелкую моторику или на ещё чего-нибудь – 20, 50, 100 часов как минимум. То же самое реабилитация. Сейчас открывается много центров реабилитации, новый взгляд сквозь старые щели. И опять мы говорим: группа. И количество часов на группу.
Ориентирование – это основной предмет для незрячих. Если незрячий не умеет ориентироваться, всё остальное, профориентация, самореализация, работа, учёба – оно уже не работает. Необходимо решение двух основных проблем: подготовка сертифицированных специалистов, то есть, разработка и создание учебного приличного курса и внесение изменений в нормативную базу, и тут помогут представители Министерства социальной политики. Таким образом, чтобы я или любой сертифицированный специалист имел право работать столько часов, сколько необходимо по своей программе или по программе любого другого разработчика.
Леся Ивановна Чопик – кандидат педагогических наук, ст. преподаватель кафедры психологии КВУЗ «Винницкая академия непрерывного образования» (Винница).
Особенности пространственного ориентирования лиц со сниженным зрением
Мы собрались что-то изменить в этой системе. Обучение детей непростое. Я ученый, но я и практик. И проблема обучения детей меня всегда волновала. Я хочу привлечь ваше внимание к людям с пониженным зрением. Проблема слабовидящих людей и ориентирования в пространстве. Дело в том, что за последнее время медицина у нас продвинулись намного вперед. И количество незрячих людей уменьшились. А количество людей слабовидящих увеличились. Хочу сказать, если человек имеет зрение выше 4%, а слабовидящий – это имеющий от 5% до 40% у нас, в Америке – до 20%. Тоже имеет свои проблемы в ориентировании. Почему? Потому что не только острота зрения определяет возможность свободно передвигаться в пространстве. У нас еще много функций, которые влияют на эту способность. В частности, нарушения движущих функций. Это состояние часто встречается у людей с нарушением зрения, слабовидящих в том числе. Это приводит к слабости восприятия движущихся предметов, а это очень важно при перетекании пространства и действий, которые требуют координации, суженный круг зрения, нарушения целостности восприятия, этого восприятия, снижение поиска ориентиров, на которые необходимо опираться при ориентировании в пространстве. Если у человека есть нарушения бинокулярного зрения, это при том, что острота зрения может быть не слишком низкой. Это приводит к нарушению восприятия объектов и трудности вызывает в определении расстояния. То, что у многих слабовидящих нарушена светочувствительность, это уже хорошо известный факт. Так вот нарушение такой функции, к чему оно может привести. Во-первых, оно снижает риск адаптации при смене освещения. Например, когда человек выходит из темного коридора на ярко освещенный двор. И вызывает трудности при низком освещении. Это нарушение сумеречного зрения, когда в таких условиях слабовидящий человек оказывается в худшей ситуации, чем слепой. Почему? Потому что незрячий человек привык опираться на другие анализаторы, на слух, на касание. Такой человек всегда опирается на свое зрение, и это не всегда дает правильное представление о пространстве. Так вот, я хочу сказать, что я как раз занимаюсь с детьми с нарушениями зрения, с незрячими и слабовидящими. И увидела, что, если действительно заниматься обучением слабовидящих детей ориентированию в пространстве, то, действительно, дальше нет проблем. Несмотря даже на то, что они учились в специальных заведениях. Действительно, длительное время ориентированию слабовидящих не уделялось достаточного внимания. Считалось – есть зрение, значит, может ориентироваться. Но дело в том, что люди, которые уже и взрослые, но имеют низкое зрение, часто обращаются за помощью. Потому что, как оказывается, эти все трудности приводят к тому, что они мало ознакомлены, они мало двигаются самостоятельно, всегда нуждаются в сопровождении, только сопровождающий не всегда может им помочь. Вот недавно к нам обратился взрослый уже человек, слабовидящий человек, попросил научить его ориентироваться в пространстве. Значит, проблема эта существует. Просто большинство этих людей сидят дома и пользуются только теми маршрутами, которые им хорошо известны. Я хочу сказать, что те часы, действительно недостаточные, которые выделяются специальным учреждением. Обучение происходит в знакомом ребенку пространстве. Достаточно выйти за пределы этого пространства, как все навыки ориентирования невозможно применить. Были представлены модели других стран и, действительно, чем раньше начинают обучать ребенка ориентированию, тем лучше результат. Я предлагаю обратить внимание не только на программу для специальных школ-интернатов. Я предлагаю, чтобы были созданы программы для дошкольных учреждений и это были бы дифференцированные программы, как для слабовидящих, так и для незрячих. Действительно увеличить количество часов. Если взять дошкольное учреждение, активных часов у него 4 в день. Или 20 часов в неделю. Сейчас нет четко прописанного количества, как должно быть. Есть до 20, 20, 25 детей. Старшая группа, если есть дошкольники, я думаю, что они подтвердят, что у нас переполнены эти группы. И если мы должны дать все занятия, то, действительно, тифлопедагог в дошкольном учреждении – это универсальный солдат. Который должен заниматься и развитием зрительных функций, и социально-бытовой методикой, и ориентацией в пространстве. Извините. Если все дети должны быть подготовлены до занятия, но обязательно в течение дня должны посетить такое занятие. Это 25 минут в старшей группе, плюс пять минут перерыва. Одно занятие отнимает примерно времени 30 минут. 2,5 часа уйдет на то, чтобы педагог эти групповые занятия провел. На индивидуальные остается 1,5 часа – это 4-5 занятий. В группе 18-20 детей и 1,5 часа. Это 4 – 5 минут. Как эти индивидуальные часы могут вместить все эти потребности, которые возникают у ребенка? Никогда. Как бы я ни пыталась, всем детям за неделю не смогу ориентирование в пространстве провести. Потому что у них есть свои личные проблемы. Развитие зрительных функций, социально-бытовые проблемы, все это должно присутствовать. Поэтому, действительно, должен быть специалист по ориентированию в пространстве. Надо разделять. Во всем мире разделяют. Нужен терапевт зрительного восприятия, терапевт, занимающийся социально-бытовой сферой, инструктор по ориентированию в пространстве. И у нас тоже так же должно быть. Если этого не сделать, мы просто не даём ребенку шанс получить знания в полном объеме и те навыки, которые будут ему необходимы в течение всей жизни. Мы можем много говорить. Мы можем защищать честь мундира каждый своего заведения. Я тоже могу свое заведение защищать. Но есть ребенок. И когда мы защищаем честь мундира, мы забываем о том, что во время этой защиты страдает ребенок. И успех этих детей на нашей с вами совести. Но мы не можем выполнить эту программу. И мои достижения в пространственной ориентировке. Я не работала 4 часа в день. Я работала гораздо больше. Меня уже выгоняли из садика. «Вы в час должны были уйти, а уже 6 вечера. Вы что здесь, заключенные!». Не должно этого быть. Должно как-то государство внести какие-то коррективы для того, чтобы действительно было достаточно часов, чтобы дети овладели необходимыми для их жизнедеятельности навыками.
Хочу сказать об инклюзии. Те, кто на инклюзии и те директора, завучи, которые опекают этих детей в общеобразовательном учреждении. Когда к ним приходит тифлопедагог, они всегда спросят: «А где твоя программа? Как вы будете работать?» Иногда требуют такую программу. Но такой программы, у нас, извините, нормальной, реальной нет. И снова тифлопедагог, которому прописывают 2 часа в лучшем случае в неделю…. Может ли он охватить все, чтобы дать ребенку, и развить социально-бытовые навыки, развить все возможности, компенсаторные способы восприятия или ориентирования в пространстве? Возможно ли это? Я вам скажу – нет. И только те, кто идут на инклюзию, оказываются в очень сложном положении. Поэтому я считаю, что необходимо ввести ориентирование еще с раннего возраста. Мы должны пересмотреть программы и пересмотреть часы и особенно – индивидуальные. Потому что, рассказывая вам об адаптации и модификации, я тоже владею этим вопросом. Но, простите, если сейчас идет группа детей, какой бы дифференцированный подход я бы ни применяла, ребенок нуждается в помощи именно в этот момент. А их идет 5-10 человек. Смогу ли я предоставить каждому ребенку эту коллективную помощь? Никогда. Поэтому это навыки, которые должны формироваться в индивидуальном порядке. Они именно так и формируются. Действительно, должно быть выделено больше часов на индивидуальное обучение, ориентацию в пространстве.
Сестра Мария (М.П. Задорожная) – тифлопедагог, сертифицированный инструктор по ориентированию, руководитель Центр ранней помощи слепым детям «Світло надії» Св. Иоанна Павла II (с. Старый Скалат, Тернопольская область).
Необходимость изменений в системе образования для подготовки высококвалифицированных специалистов по ориентированию в пространстве. Проблемы и перспективы.
Проблем у нас существует очень много. Мне очень жаль, что представители всех тех, кто будет решать эти проблемы, уже покинули этот зал. Но я надеюсь, что мы все-таки донесем информацию до них.
Никто из вас не может прописать программу для незрячего или слабовидящего ребенка, если у вас нет специального образования. Если вы только тифлопедагог, то вы можете ориентироваться в общем, но вы не можете создать индивидуальной программы по ориентированию в пространстве для незрячего или слабовидящего ребенка. У вас нет таких компетенций.
И поэтому первый вопрос – незрячие и слабовидящие у нас есть. Очень много людей, от маленьких до взрослых. Но у нас нет педагогов, которые будут заниматься этими делами в узкой сфере. Нужна кафедра тифлопедагогов. Она есть, называется по-другому, офтальная кафедра. Это очень конкретные кафедры. Если бы мы на базе своих кафедр создавали группы заинтересованных лиц, пусть они обработают программы или хотя бы воспользуются зарубежным опытом. В Варшаве есть прекрасная кафедра специальной педагогики, которая готовит очень компетентных специалистов. И поверьте мне, это не те, кто просто заплатил за экзамены, что в очень многих вузах существует. И мы все об этом знаем. Слава Богу, не вся наша система высшего образования и не все так делают, но это проблема.
Такая кафедра в сотрудничестве с Министерством образования и науки Украины обязательно после Круглого стола, где все предыдущие такие встречи уже были, должны создать группу, которая будет специально учиться ориентированию в пространстве. Чтобы каждый преподаватель по мобильности и ориентированию в пространстве имел специальное образование. Конкретную специализацию инструктора ориентирования в пространстве. Мне пришлось заканчивать такое обучение в Варшаве, Академия специальной педагогики, а также на базе Варшавского университета имени Кардинала Стефана Вышиньского. Есть несколько заведений в Польше, которые готовят таких специалистов. Это не проблема Министерства образования, это не проблема высших учебных заведений. Каждая школа объявляет, что есть потребность в инструкторе по ориентированию в пространстве, объявляет эту потребность в Министерство образования. МОН в сотрудничестве с вузами, например, такой кафедрой, как тифлопедагогика, создает группу по обучению инструкторов ориентирования в пространстве. И такой инструктор получает диплом вуза конкретной кафедры и по специальности «инструктор ориентирования в пространстве».
Наш центр существует 7 лет, действительно, мы занимаемся ранним вмешательством в развитие ребенка. Сейчас начинают появляться рабочие группы отдельно в конкретных регионах Украины. Но нет ничего на государственном уровне по раннему вмешательству. Многие из вас делились опытом, приходят родители, у которых ребенок незрячий, ему 4 года, и они ничему его не учили. К нам приезжают дети со всей Украины, даже из Беларуси. И практически все, 99% детей, которые приезжают на реабилитацию, делятся проблемами, этих детей не берут в садики. А не все дети отстающие. Большинство этих детей – это очень способные дети. Но это только слабо звезды. Дети, например, с ДЦП, с аутизмом. Но все они имеют большой потенциал, который мы не хотим открывать, потому что это очень тяжелый труд. Поэтому в саду очень легко сказать, что нет специалиста, и они отказывают этому ребенку.
У нас каждый работает по-своему. Создаем группки и делаем свое, но не делимся ни с кем, чтобы кто-то не перенял чего от нас. А это должно быть в сотрудничестве с Министерством образования и с высшими учебными заведениями, и со школами, с реабилитационными центрами, представителями которых мы являемся сегодня. Поэтому проблема эта действительно очень велика. Я считаю, что при таких специальных высших учебных заведениях обязательно должна быть создана группа, которая будет готовить специалистов по мобильности и ориентирования в пространстве. И они будут сертифицированы.
Когда мы просто имеем начитку 20-40 часов – это просто теория, которую где-то мы почерпнули, но это не конкретика, в которой мы сами приняли участие. Когда мы учились в Варшаве мы попросили университет, чтобы он повлиял на то, чтобы мы получили дипломы именно академические, что мы закончили высшее учебное заведение по ориентированию в пространстве. И я на сегодняшний день имею право учить незрячих детей или слабовидящих ориентированию в пространстве, делиться информацией с родителями, но я не имею права как дипломированный инструктор по ориентированию в пространстве преподавать вам ориентирование в пространстве. Потому что для этого тоже должны существовать специалисты, так же как на кафедре тифлопедагогики или на любой другой. Защитили диплом за границей, потому что у нас еще нет таких учебных заведений, вернулись в Украину и здесь делятся опытом. А если нам еще до этого далеко, то мы всегда можем пригласить иностранных преподавателей, тех, кто этим занимается уже много лет. Первый инструктаж преподавателей по ориентированию в пространстве был еще в 1979 году. У нас эта система еще даже не начала функционировать.
Польша не говорит, что она наработала что-то свое, она это почерпнула в Америке и официально об этом говорит. Нужно просто перенять опыт.
Вторая проблема, о которой я хочу говорить, уже сегодня звучала. Один преподаватель по ориентированию в пространстве для всей школы – это, поверьте, ничто. Этот учитель может только делиться опытом с другими преподавателями, как вести себя с детьми. Но он никогда не научит ни класса, ни двух классов, ни начальной школы, ни средней школы. У нас в Лясках официально приняты на работу 15 инструкторов по ориентированию в пространстве. Пятнадцать! И это только в одной школе. Посчитайте, сколько специализированных школ, например, только в Польше, и умножьте эти школы на такое количество учителей. Это означает, что в Польше вуз каждый учебный год выпускает, скажем, 20 инструкторов по ориентированию в пространстве. Если появляется полное обеспечение всех школ, эта кафедра перестает существовать, потому что нет потребности. Зато, если школа заявляет потребность, не хватает специалистов и эта школа внедряет инклюзии, то эти предложения идут на кафедру, кафедра вновь созывает преподавателей, которые будут вести предметы, касающиеся ориентирования в пространстве, и снова происходит следующий выпуск специалистов по ориентированию в пространстве.
Мы говорили о незрячих детях, а вот о проблемах слабовидящих детей и о том, как они функционируют … Медицинская оценка – это одна из сторон медали, а другая – это функциональная. Люди с одинаковыми диагнозами могут совершенно по-разному функционировать.
На сегодняшний день даже офтальмологи не занимаются реабилитацией зрения. Два года назад в Академии педагогики специальной я получила образование «Реабилитолог зрения». У нас нет такой специализации. Даже офтальмологи не ориентируются в проблемах слабовидящих людей. Они создали оценку по зрению, оно есть или его нет, и ничего больше. Родители не получают информации от офтальмологов. Так что работы у нас еще непочатый край. И лучше, чтобы это было сотрудничество с вузами и с Министерством образования. Нет программ, нет приказа сверху, но мы все равно это делаем. И обычно это делают люди, для которых эта проблема небезразлична. Делают это не за деньги, а для того, чтобы помочь.
Мы сейчас уже предлагаем трости с какими-то супернаконечниками, когда ребенок не умеет пользоваться обычной тростью, его никто этому не научил. К нам из Хмельницкого приехала девочка, маму которой мы предупредили, что на следующую реабилитацию она должна приехать с тростью. Девочка не ходит самостоятельно. Девочка не держит равновесия, она не ходит без помощи мамы. Для чего ей трость? Это будет работа в каком-то реабилитационном центре, который не занимается совсем ориентированием в пространстве. Там нет даже понятия, что такое ориентация в пространстве. Незрячий – значит, трость. Нам еще очень далеко. Министерство соцполитики не всегда реагирует на запросы, которые поступают извне от самых незрячих или слабовидящих, когда нет ответа, обеспечения на эти цели. Если нет ответа, то как мы можем предсказать потребности этого слоя населения? Должны быть заинтересованы люди, для которых проблема незрячих и слабовидящих будет очень существенной. В Польше люди, от которых это зависит, не в обиду никому, еще ни разу не покинули зал до тех пор, пока продолжается дискуссия.
Когда мы открывали свой центр, у нас есть колоссальная практика тифлопедагогике, возможно, мы немного странно для вас выглядим, но нашей основательницей была женщина, потерявшая зрение. Сама она родилась в Белой Церкви, но всю жизнь позже провела в Польше. Это было первое заведение для слабовидящих и незрячих в Польше. Оно существует и сегодня и считается одним из лучших заведений. Поэтому у нас есть очень большой опыт с незрячими и, хотя не все сестры работают в этой сфере, занимаются различными деятельностями. Но мы создали этот центр в Украине только потому, что не все в состоянии вывезти детей в Польшу. Это невозможно. Единственным выходом было создать такое заведение на территории Украины. Мы работаем исключительно благодаря образованию и опыту, которые получили за рубежом.
Не все школы для незрячих в Украине сотрудничают между собой. Каждый по-своему и сам для себя – это неправильно и оттого так тяжело для нас дается, потому что мы прорываемся в одиночку. Должна быть межшкольная комиссия, для которой эта потребность будет существенной и смогут собраться 20 школ для незрячих, 20 из них представителей и представители Министерства образования и пусть пробивают это в высших учебных заведениях.
Поэтому очень важно сотрудничество Министерства соцполитики и педагогических вузов, которые готовят специальных педагогов, и Министерства образования Украины, иначе мы будем делать большое дело, но это не даст результатов. Если речь идет о сотрудничестве, то это прежде всего – контакт с зарубежными высшими учебными заведениями, которые готовят таких специалистов, перенять их опыт.
И это не 20 или 40 часов. Если речь идет о часах для детей, то это 40-60 минут на одного ребенка в день. И это 5 дней в неделю. Если у вас в школе есть 4 часа по ориентированию в пространстве в 4-х классах, то считайте, что вы только информируете о каких-то проблемах, которые существуют. Это 1 час на 1 ребенка 5 дней в неделю. Если это очень развитый ребенок, то это время меньше, если это ребенок с дополнительными проблемами развития, то это должно быть более часа.
— Государство не оплачивает все эти часы на ориентирование в пространстве, ни Министерство образования, ни Министерство соцполитики. Механизм подобной оплаты?
За рубежом для каждого ребенка, который попадает в школу и у которого есть проблемы со здоровьем, составляется бюджетная программа. Если это человек слабовидящий и слепой, то это ориентирование в пространстве, если у такого лица еще, например, и ДЦП, то это физическая реабилитация плюс бассейн. Это еще дополнительные музыкальные знания, дополнительная социализация, то есть получение навыков повседневной жизни. Это очень много сфер, на которые даются дополнительные часы. И никогда ориентирование в пространстве не было предметом во время школьных занятий. За границей это все после уроков, а не вместо. Если кто-то из вас захочет поработать инструктором по ориентирование в пространстве, то часы вашей работы – послеурочные часы, когда ребенок пришел из школы и пообедал. И тогда вы можете создать себе график своих учеников, с кем и когда вы выходите на ориентирование в пространстве.
Ориентирование в пространстве или реабилитация зрения, которой у нас вообще нет – это должны быть дополнительные часы для детей после занятий. И ребенок возвращается в 5-6 часов вечера домой, если у него есть дополнительные занятия и он нуждается в них. Потому что есть класс детей, после 5 класса или после 7 класса сдавших экзамен по ориентированию в пространстве. Все достижения и полноценное функционирование незрячего ребенка завершаются экзаменом.
Мы на эту встречу пытались привезти вам программу, но нам преподаватель сказал, что не может ее дать, потому что это авторская программа на конкретного ребенка. Есть перечень тем, которые мы должны изучить на протяжении обучения, и он у нас есть, зато программу на ребенка вы не получаете, потому что ребенок другой. Такой преподаватель узнает ребенка, получает информацию, прежде всего, от родителей. Должен быть разговор с родителями, где преподаватель узнает функциональную оценку ребенка. Как ребенок функционирует днем, вечером, когда дождливая погода, в знакомом помещении, в незнакомом помещении, среди людей, которых он знает, среди людей, которых он не знает. И когда преподаватель знает полную информацию, он может составить программу.
Возвращаюсь. Когда такой ученик уже имеет сложные навыки, и если преподаватель видит, что этот ребенок справляется, то в старших классах ученик сдает экзамен, чтобы он имел разрешение самостоятельно выходить за пределы учреждения, чтобы он мог самостоятельно выезжать в город, самостоятельно ездить домой. Наша задача как инструкторов по ориентированию заключается в том, чтобы мы подготовили слепую молодежь к самостоятельной жизни. И такой ребенок за рубежом сдает экзамен по ориентированию на территории преподавателя, территории, изучаемой дополнительно. И только тогда парень или девушка в старших классах сдает экзамен, чтобы доказать, что он самостоятелен, что он настолько хорошо справляется, что может доехать в любое назначенное для себя место, только тогда он может быть самостоятельным, и только тогда у него может быть экзамен по ориентированию в пространстве, все сдал и это практикует. А если такой ребенок не умеет правильно пользоваться тростью – это не та тема.
Если мы педагоги, то наш уровень культуры, даже с учеником умственно отсталым, должен быть на высоте. По опыту одной моей сестры в монашестве, где группа студентов, в которой она участвовала, …говорили преподаватели, те, которые повышали свою квалификацию и делились опытом, говорили «мои дебилы». Если мы себе это позволяем, то мы не имеем права учительствовать. Поэтому, когда вы вернетесь в свои школы, в свои среды, пожалуйста, обращайте на это внимание. Это просто вещи недопустимые для нас, как для педагогов, я уже не говорю о специальных педагогах.
Татьяна Николаевна Костенко – кандидат психологических наук, заведующая отделом образования детей с нарушениями зрения Института специальной педагогики и психологии им. Николая Ярмаченко Академии педагогических наук, Украины, психолог (Киев).
Пространственное ориентирование и мобильность: от точки А (проблема) до точки Б (решение).
Я ученый, кандидат психологических наук, но я также работаю психологом в Киевском центре незрячих. О нашей сегодняшней теме. Мы потеряли очень много времени, мы об этом говорили, но эта проблема сейчас существует. Почему она существует? В 35 лет в центр реабилитации приходит взрослый мужчина, взрослая женщина и начинает учиться ориентироваться с тростью. Их учат пространственному ориентированию. Первый вопрос – кто на это должен был обращать внимание? Одни говорят, что это родители потеряли время, другие – что это в школе недоработали и так далее. Очень много вопросов, но на них есть ответы. Сегодня много говорили о том, что «зачем изобретать велосипед, за границей он уже существует». Учили ли вы когда-нибудь ребенка ездить на велосипеде? А группу детей одновременно? То же самое у нас происходит с пространственным ориентированием: индивидуальная работа и групповая работа. У нас есть проблема и есть барьеры. Эта проблема заключена в такую толстую гранитную рамку, я ее назвала сегодня барьером. Мне кажется, в настоящее время она просто непробивная. Но мы можем много говорить, а уже пора действовать, пора делать. Как бы мы ни смотрели на проблему: сверху, снизу, сбоку, слева, справа – но у нас всегда будет проблема как отправная точка А. И сейчас, в данный момент, я не вижу пути, такой дороги, как бы быстро попасть в точку Б, чтобы мы могли на международном уровне говорить о том, что у нас есть специалисты и мы достаточно уделяем внимание. Поэтому я подчеркнула, какие именно у нас барьеры. Первое – это обратить внимание на число часов, которые должны быть обязательными по пространственному ориентированию. И говорить, и обращать внимание мы уже должны в настоящее время очень интенсивно. В 35 лет мы должны говорить не об ориентировании, а о каких-то других вещах. Кадры, у нас нет кадров. Курсы повышения квалификации – но читать их должны квалифицированные, сертифицированные специалисты. Если у нас их нет, давайте приглашать их из-за рубежа. Обеспечение – программное, методическое и кто за это отвечает? Да, есть перечень основного оборудования, которое должно быть в учреждении, где учится ребенок с нарушениями зрения или незрячий ребенок. Откуда брать финансирование? Не всегда в учреждениях есть специалист, который может помочь, даже ассистент учителя. Далее – соответствие международным стандартам. Нужно разделить эти вопросы и найти ответственного, кто возьмет на себя решение той или иной проблемы. Если брать индивидуальные часы, планы, программы – мы вновь возвращаемся к тому, что это должно быть утверждено Министерством образования. Если у нас будет какая-то проверка – как мы будем потом отвечать и где это документально будет подтверждено? Если мы говорим об обеспечении – нужно найти, кто будет за это отвечать: министерство, ученые, практики. Да, мы вместе сможем это сделать, но нам нужно конкретно прописать, что есть такие вопросы и кто за них отвечает, и дедлайн, до которого вы обязуетесь это сделать. И тогда мы будем уже видеть на горизонте точку Б.
Если мы говорим о курсах повышения квалификации, то это могут быть институты последипломного образования, это может быть кафедра офтальмопедагогики и офтальмопсихологии Национального педуниверситета им. М.П. Драгоманова. Мы можем предложить наши курсы, у нас разработана теоретическая программа. Мы предлагаем присоединиться к ней специалистам-практикам.
Курсы повышения квалификации лицензированные, на них выделяется 150 часов, после них вы получаете свидетельство. Вы можете выбрать тему по пространственному ориентированию на 100 часов и еще на 50 часов вы можете выбрать другую тему. Это лекции, тренинги, воркшопы, практические занятия. Или вы приезжаете к нам, или, если в области или районе собирается около 10-15 человек, наши специалисты приезжают к вам. Я подсчитала направления, в которых мы теоретически можем их прочесть: изучение готовности сохранных анализаторов, техники работы с тростью и др. Я взяла их из программы. Ориентирование на улице, ориентирование в помещении и т. д. Сейчас я предлагаю сесть и еще раз обсудить те вопросы, которые у вас еще есть. И найти ответ, кто должен за это отвечать? Кто готов взять на себя какую-то ответственность? О курсах я предложение сделала. Теперь о написании программ. Конечно, их должны писать специалисты. Но научное сопровождение, как наше учреждение, так и кафедра педагогики и психологии могут вам предоставить.
***
Участники Круглого стола «Доступное пространство: ориентирование и мобильность лиц с нарушениями зрения» приняли проект резолюции, который сейчас дорабатывается специалистами и будет направлен в Министерство образования и науки Украины и в Министерство социальной политики Украины с cоответствующими предложениями.
Отзывы участников Круглого стола, по материалам обсуждения в Фейсбуке:
Николай Дубов, юрист, общественная организация «Сучасний погляд» (Харьков)
Мы уже привыкли, что основными драйверами изменений в нашем обществе выступают общественные объединения, и это, в принципе, нормально. Ненормально лишь то, что проблему, которая реально существует, не видят, не слышат и не очень хотят обсуждать те, кто имеет непосредственные рычаги влияния на ее решения. И если от государственных мужей подобная позиция достаточно ожидаема, то от отдельных представителей научной среды такой подход неприятно поразил.
Как бы там ни было, общественным объединениям не привыкать работать в подобных условиях и решать сложные задачи не благодаря, а вопреки!
Леся Лымар (Днепропетровск):
Свободное движение в широком смысле этого слова и узком смысле для людей с глубокими нарушениями зрения – это большая самоотверженная, упорная работа самого человека, его родителей, других родных, различных специалистов и чиновников.
Почему так? Потому что родители с малых лет побуждают ребенка к развитию и к движению, если человек теряет зрение в процессе жизни, то только поддержка родных мотивирует человека научиться качественно жить в новых условиях, и как раз научить родителей и других членов семьи качественно сотрудничать и помогать слепому могут специалисты, а задача чиновников и других официальных лиц – создать такие условия, чтобы все эти процессы происходили качественно и вовремя. Если бы было так, то есть все было бы так просто, что «взял трость и пошел», то не сидели бы незрячие в четырех стенах, мы бы встречали их на улицах чаще. К сожалению, я знаю очень много людей, выпускников спецшкол для незрячих, которые не пользуются тростью и не хотят учиться, а те, кто хотят – не могут, потому что для взрослых этой услуги у нас не существует. Вот так-то.
Круглый стол, который состоялся в Киеве, немного меня расстроил, снова и снова убеждаешься, что люди, в чьих руках власть и кто может способствовать скорейшему внедрению изменений, обновление подходов к обучению пространственному ориентированию, снова остаются в стороне. Но если посмотреть с другой стороны, то есть определенный позитив в том, что это мероприятие состоялось, и мы, люди, требующие качественной услуги пространственного ориентирования, поняли, что надо активнее действовать, постоянно предоставлять запросы во все инстанции на получение этой услуги, стучать в все двери вместе с родителями слепых малышей, тогда что-то когда-то будет. Потому что только вместе мы сила!!!
Призываю активных незрячих и родителей незрячих детей объединяться и требовать предоставления качественной услуги обучения пространственному ориентированию.
Евгений Свет (Киев):
Ориентирование и мобильность (ОиМ) незрячих. Обучение. Подготовка специалистов. Проблем, по сути, нет в Украине. Вернее, они есть, но не такие, а какие-то другие… И главное, что практически любой тезис от практиков, оспаривался наукой и чиновниками…
Тезисы практики:
Мировой опыт подготовки специалистов ОиМ 1-2 года. В Украине существующая система подготовки инструкторов ОиМ не обеспечивает профессиональных компетенций…
Вопрос раннего вмешательства практически не решен в Украине. Системы раннего вмешательства для детей с нарушениями зрения в Украине на Государственном уровне не существует…
Дошкольное образование. Нет возможности заниматься ОиМ в рамках существующей нагрузки (МОН) для специалистов. Не выделены индивидуальные часы…
Начальная школа. На класс (6-12 учеников) выделено 1+1 (всего 2) час в неделю (учебный план МОН). Обучение невозможно. Средняя школа – старшая школа. На класс (6-12 учеников) выделено 1 (всего 1) час в неделю (учебный план МОН). Обучение невозможно.
Предложение: МОН разработать учебные планы с возможностью планирования необходимого количества часов для индивидуальной работы с конкретным учеником, с минимальным количеством 1-2 часа в неделю на одного ученика. Во все мире (Польша, США, Германия) обучение ОиМ проходит индивидуально. Программы ОиМ написанные научными специалистами и утвержденные МОН Украины формальны, неэффективны и безграмотны… Не может быть при обучении ОиМ типовой программы…. На каждого клиента должна создаваться индивидуальная программ обучения без расчета часов на усвоение конкретной темы…. Очень здорово, что студенты кафедры владеют всеми навыками, но они где-то растворяются. Их по школам не видно. Работают по ОиМ физруки, филологи, историки…
В Украине не существуют в классификаторе профессий специалисты ОиМ, специалисты по ранней коррекции и пр.
Отдельно необходимо отметить, что выступления Леси Чопик (кандидата педагогических наук, ст. преподавателя кафедры психологии КВУЗ «Винницкая академия непрерывного образования (защищалась по теме ОиМ), имеет многолетний опыт полевой (практической) работы и Марии Задорожной (сестры Марии), тифлопедагога, сертифицированного инструктора по ориентированию, Центр ранней помощи незрячим детям «Світло надії», г. Старый Скалат) вообще остались без отеческого внимания и научного сопровождения чиновников и науки – они просто ушли…
В завершение хочу сказать. Очень много времени потрачено на сию тему очень небольшой группой людей… Глубина цинизма в том, что несколько десятков лет приходится доказывать чиновникам и научным спецам, то, что во всем мире – НОРМА. И не надо писать трактаты и созывать столы и конференции для того, чтобы признать проблему. Надо просто захотеть увидеть и признать уровень умений ОиМ у большинства выпускников специальных школ. Надо выяснить у сотен потерявших зрение наших соотечественников, – кто и чему их учит по направлению. ОиМ системно в нашей стране… Повторюсь, что пропасть разделяет чиновников-теоретиков-практиков. И тем не менее, убежден, что проблему решить возможно, только всем вместе…
Сестра Мария (Задорожная), центр «Світло надії», Старий Скалат, Тернопольськая обл.
Не падайте духом!!! Есть начало! Мы же не разочаровываемся! Если наша основательница Роза Чацкая, будучи незрячей, одна смогла создать Ляски, то нам все же будет легче, потому что нас больше!!!
Не надо никогда ничего бояться! Всегда нужно учиться, приобретать новый опыт и давать его другим, бороться за правду и лучшее будущее! ВСЕГДА есть множество способов, чтобы преодолеть трудности.
Наталья Шевчук, мама пятилетнего сына с 10% зрением (Киев):
Если бы такую группу создали, я с удовольствием бы в ней училась. А то сейчас я столкнулась с тем, что мой ребенок физически готов ходить, а в пространстве нет ориентации и я не уверена, что помогаю ему правильно. Поэтому и ходит только за руку.