Текстовая версия
- Зачем христианину марафонский бег?
- В чём суть практического христианства?
- Как найти своё место в христианской общине?
- И чем паломническая поездка отличается от простой экскурсии?
Расспросим Елену Федосееву — православную христианку, журналиста, директора Дома слепоглухих в Пучково.
Прямой эфир 7 мая 2020 года
Олег ШЕВКУН: Всем привет, друзья! Канал «Тифло.инфо», программа «Верить. Видеть. Жить». Олег Шевкун у микрофона. Мы сегодня беседуем с человеком, которого мне даже сложно представить вслух, потому что это и журналист, это и общественный деятель, это и человек, который занимается педагогикой, это человек, который помогает окружающим людям. Елена Федосеева с нами сегодня. Елена, добрый день! И давайте мы попробуем вас услышать, хотя я вижу, что у нас есть некоторые проблемы, но попробуем их решить. Елена, добрый день!
Елена ФЕДОСЕЕВА: Добрый вечер, добрый день!
О. ШЕВКУН: Елена, я на самом деле затруднился в том, как вас представлять, вот как? Журналист, общественный деятель, педагог, администратор? Потому что ещё и директор Дома слепоглухих. И марафоны бегает, и в поездки миссионерские, в паломнические поездки ездит. Вот если вас спрашивают: «Елена Федосеева, а вы кто?» Как вас представить?
Е. ФЕДОСЕЕВА: У меня на этот случай уже подготовлена схема обычно. Когда меня спрашивают: «Елена Федосеева, кто вы?», я говорю, что меня зовут Елена Федосеева, я незрячий бегун, велосипедист, журналист, директор небольшого благотворительного фонда помощи людям с нарушением зрения и слуха и педагог.
О. ШЕВКУН: Вы поставили всё-таки на первое место слово «незрячий». Есть немало людей, которые скажут: «Не, не, не, то, что незрячий, афишировать не нужно!». И попытаются переделать как-то вот это ваше самопредставление, и скажут: «Я тифлопедагог, бегун и журналист, директор небольшого благотворительного фонда». Ну и, кстати, если это важно, то и незрячий тоже. Насколько для вас вот эта незрячесть определяющая вещь, насколько она действительно для вас лично важна?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Трудно сказать. Определяющая – это то, с чем ты живешь, это то, какой ты. И умалчивать об этом или скрывать, мне кажется, это неправильно, оставлять на самый последний ряд тоже было бы неправильно, потому что и замалчивать обо всём остальном тоже было бы неправильно. Поэтому я всегда стараюсь формулировать, как сейчас это очень модно, не просто инвалидность, а инвалидность в приложении уже с чем-то. Если я говорю о том, что человек незрячий, то я говорю о том, что он человек, и он специалист незрячий или он незрячий директор благотворительного фонда, или он незрячий спортсмен, или незрячий журналист. Мне кажется, это очень важно, потому что рассказывает о человеке больше, чем сказали о том, что «я незрячий», и о том, что он просто журналист.
О. ШЕВКУН: Вы ведь зрение потеряли в детстве. Сколько вам было? Двенадцать лет. Елена, а что было раньше? Начало ваших христианских, не знаю, отношений с Богом, да, постижение, понимание веры или потеря зрения?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Тоже такой очень трудный вопрос. Мне кажется, мы живем в России, для нас христианство – это, трудно сказать, «государственная религия». Это не государственная религия, это для нас культурный феномен, в котором мы существуем. У нас есть верующие бабушки, так или иначе, дедушки, мамы, папы или какие-то родственники верующие. Для нас это такая часть нашей культуры. Той парадигмы, в которой существуем. Поэтому для меня это тоже была такая часть парадигмы, в которой я существовала. И церковь, христианство, оно не пришло как-то из ниоткуда, извне. Это то, в чем я существовала, то, что для меня было естественно. Естественно готовить куличи на Пасху из теста, смотреть, как бабушка молится. И совершенно это было для меня естественно, но какое-то, наверное, сознательное, сознательный приход к христианству и к пути, к отношениям… Потому что отношения с Богом, отношения с христианством – это такой длительный путь для каждого человека, наверное, какой-то более-менее осознанный. Вдумчивое отношение к христианству началось уже, наверное, после потери зрения. Но, опять же, потому что христианство появилось в большей степени в моей семье. И я с ним стала сталкиваться чаще, стала больше об этом думать, больше рассуждать, больше знать.
О. ШЕВКУН: Слушайте, а как это, Елена? Я вот на самом деле этим вопросом задаюсь, он меня реально мучает, он меня беспокоит. То есть, с одной стороны, вы сейчас сказали о том, что христианство для России – это часть нашей культурной среды, вот православное христианство. С другой стороны, ведь далеко не для всех наших соотечественников действительно живые отношения с Богом становятся важными. То есть, вот вы ездите в паломнические поездки, вы участвуете в общинной жизни, а ведь таких посвящённых христиан на самом деле не так, ну, как, их много, конечно, но в процентном отношении могло быть и больше. Так вот, есть различия, скажем, для вас, в вашей жизни между христианством таким культурным, ну, то, что вот, да, «я от родителей это приобрёл, я вот это получил», с одной стороны, и христианством, которое действительно имеет важность, имеет значение в вашей жизни? То есть, ну вот все мы росли в такой православной среде более или менее. Но для кого-то вера стала важной, а для кого-то нет. А почему?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Очень сложный вопрос почему. Потому что, наверное, у каждого есть, как говорят в православном христианстве, у каждого есть своя встреча с Богом, да, момент встречи. Для кого-то она раньше, для кого-то она позже. Если сегодня не произошла эта встреча, она может произойти гораздо позже. И мне кажется, что для каждого придёт такой момент встречи с Богом, который поможет человеку отнестись более внимательно, отнестись к христианству уже не как к феномену культуры, да, в которой он существует, а к христианству, как к живой религии, и попытаться хотя бы понять, о чём молились его бабушки. О чём вообще христианство. Найти, понять это. Потому что это действительно очень глубокая религия. И, ну, мне кажется, что каждый человек в этой религии, в христианстве, слышит и понимает то, что он хочет услышать и то, что ему дано услышать в зависимости от его, да, как говорят, уровня подготовки, от его возможностей духовных на сегодняшний момент. Возможности могут быть сегодня такие, завтра могут быть другие. Завтра другое понимание того, что вчера казалось нелепым и смешным, завтра может показаться тебе очень глубоким и важным.
О. ШЕВКУН: И вот тут, смотрите, тут получается интересная вещь, с которой я тоже соприкасаюсь. Я тут вас спрашиваю не как интервьюер, не как ведущий стрима, а спрашиваю, как человек, который скорее всего с этими вещами тоже, с этим вопросами тоже сталкивался. Ну вот смотрите, вы верующий, вы христианка. Вы общаетесь с разными людьми. Вы говорите, что у каждого человека своё время встречи с Богом. Не знаю, как вам, а мне реально хочется ускорить время встречи. То есть, мне хочется, чтобы это время наступило как можно скорее. Но по ходу дела я рискую пережать. Я рискую сделать так, что отпугну человека от веры. А как это в вашей жизни? Вы общаетесь с людьми, в частности, вот, со слепоглухими людьми. Бывает желание сказать: «Ребята, вот прийти к Богу, прийти в церковь – это для вас круто. Вот давайте я вас туда приведу, и ещё раз приведу, и ещё раз приведу!». И где вот эта грань, где начинается свобода того человека, с которым вы общаетесь? Вы понимаете, да: с одной стороны, хочется ему помочь, но с другой стороны – в рай-то вилами не затолкаешь. Где помощь, а где вилы?
Е. ФЕДОСЕЕВА: На мой взгляд, свобода, вот сейчас говорим о начале свободы, какой-то границы свободы нет. Она есть у человека всегда, и она безгранична на самом деле. И это тоже моя глубокая позиция, я не миссионер. Я считаю, что миссионерство – это то, как человек себя ведёт и как он себя позиционирует в этом мире. Если ты христианин, то твоя задача не говорить, что «я – христианин, посмотрите на меня, делай, как я!». Да. Нужно делать так, чтобы человек спросил: «Почему этот человек ведет себя так? Почему он помогает мне, когда я его обижаю? Почему он говорит мне «спасибо», когда я его ругаю? Почему он отдает последнее?». И когда ты поймешь, что он это делает, потому что он христианин, вот это будет настоящая миссия, христианская миссия.
О. ШЕВКУН: Кстати, это миссионерство. Конечно, тоже миссионерство, может быть, оно не называется так.
Е. ФЕДОСЕЕВА: Это миссионерство. Я искреннее верю, что это настоящее миссионерство, когда ты своим примером показываешь, что ты христианин. И своим примером, когда человек хочет быть на тебя похожим. Он понимает, что, да, христиане – они такие. И так же, как человек с инвалидностью, когда ты показываешь, что да, вот я человек с инвалидностью, но я не говорю о том, что я демонстрирую свой членский билет в общество инвалидов. Я веду себя так, как я хотел бы, чтобы вели себя все люди с инвалидностью. И здесь такая же история. Что касается храма, я готова помочь и привести человека тогда, когда он готов к этому, когда он хочет и когда он просит меня об этом. Но это только моя позиция, с которой я живу. И мне кажется, на мой взгляд, она верная. Она не отрицает каких-то других позиций. И ни в коем случае не отрицает и не умаляет того миссионерского подвига, когда человек идет и проповедует.
О. ШЕВКУН: Но, чтобы попросить вас, чтобы в принципе заговорить с вами об этом, человек уже должен увидеть в вас что-то необычное. Он уже должен задаться вопросом, ну, то, о чем вы говорили. Почему она поступает таким образом? Почему она поступает именно так, а не по-другому? Часто христиан обвиняют в лицемерии, говорят: «Я не хочу иметь ничего общего с християнством, потому что я видел этих христиан». И там начинаются разные вот истории, «я видел», и говорят там про богатство служителей, говорят про лицемерие, говорят про нечестность, неискренность. И с этим бывает трудно работать, потому что, ну, иногда такие обвинения бывают просто отмашками. Как бы вы ответили человеку, который говорит: «Лен, вот я видел христиан. И они все странные. Но ты немножко не такая. Да. Но я смотрю, я в церковь не хочу, я к Богу не хочу, потому что там сплошное лицемерие!».
Е. ФЕДОСЕЕВА: Это да, это такой очень частый вопрос. Очень часто, обычно даже священникам задают эти вопросы. Священники говорят, что не нужно судить по одному священнику обо всех остальных. Не нужно судить по одному христианину по всем остальным. И я всегда тоже напоминаю и говорю о том, что у человека есть свобода. Он свободен быть тем, кем он считает нужным быть. Если он станет христианин-лицемер, то это его право. Но при этом существуют христиане, которые не являются лицемерами, которые своим подвигом, своим образом жизни показывают настоящее, истинное христианство, на которых хочется быть похожими. Я говорю о том, что есть такие люди, есть такие. И если ты обращаешь внимание и видишь только тип христианина-лицемера, это не значит, что не существует других людей. Это значит, что ты с ними не встретился или не хочешь их видеть. И это тоже пока значит, что человек пока на том уровне находится, на котором он готов видеть таких людей, он готов бравировать такими людьми. Он говорит, что «я не буду христианином», значит, он пока на таком уровне. И, возможно, всё будет, в будущем будет иначе.
Я не ухожу всегда от очень острых теологических споров, потому что, если я чувствую, что человек готов, он задиристый, он готов сейчас оспаривать все, что я ему сейчас скажу, я не вхожу в такие теологические споры, потому что я понимаю его позицию, я понимаю, что я эту позицию не изменю. Но рассказывать на данный момент, на данный момент спорить с человеком не считаю должным. Я просто прекращаю такие споры. Если он истинно хочет поговорить об этом искренне, хочет об этом знать больше, то, конечно, я готова и хочу рассказывать о христианстве. Но рождать на тему христианства такие споры, которые будут вызывать в человеке только агрессию и протест, я обычно не поддерживаю. Мне кажется, что для каждого человека приходит такой этап, как его готовность принять християнство, услышать, его готовность увидеть не только христиан-лицемеров, но и христиан-подвижников, священников, которые осставляют всё своё имущество, которые спасаются отшельничеством, истинных христиан, которые не говорят о том, что они христиане, но они делают дейсвительно поистине очень важные дела.
О. ШЕВКУН: Елена Федосеева, я хотел почитать чат. Но то, что вы сказали только что, вынуждает меня пока чат не читать. Друзья, те, кто пишут в YouTube в чат, сейчас мы дойдем до ваших сообщений. Обязательно почитаю! Но Елена меня вот вынудила поставить следующий вопрос. Я не могу его не задать. Она говорит про христиан-подвижников, про христиан, которые всё отдают другим, которые действительно отдают себя служению. И это такое противоядие что ли, да, вот этому представлению – «всё христианство – оно лицемерие». Но я не могу не спросить. Елена Федосеева, а вы в жизни, вот за свою христианскую жизнь вы видели христиан-подвижников? Вы можете мне на конкретных примерах, что называется, на пальцах, как говорит главный редактор одной известной московской радиостанции, на пальцах объяснить мне, на конкретных примерах, как выглядит христианское подвижничество не в деяниях апостолов библейских, не в посланиях библейских, не в жизнеописаниях святых, а вот сегодня в двадцать первом веке? Вы видели христианское подвижничество? И как оно выглядит? Как его узнать?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Мне кажется, что я его регулярно вижу.
О. ШЕВКУН: Прям вот так!
Е. ФЕДОСЕЕВА: Прям вот так, прям регулярно. Я сейчас вспоминаю, мне в первую очередь вспоминается даже наш отец Лев, например, который обладает каким-то… Отец Лев – это один из руководителей Дома слепоглухих и храма Казанской иконы Божией Матери, который для меня есть каким-то просто потрясающим образом воплощения любви к человеку, совершенно к любому, совершенно. Это тоже такое действительно христианское подвижничество, всеобщее приятие, всеобщая любовь, потому что я сама стараюсь принять человека таким, какой он есть, стараюсь полюбить человека таким, какой он есть. Но для меня это иногда сложно, потому что, если я знаю, что человек нечестен, обманывает, то я не готова принять его и поверить ему, если я знаю, что он обманывает меня. При этом отец Лев, который является для меня примером такой всеобъемлющей любви, всегда будет верить человеку. Если он говорит, он будет верить его слову, будет верить тому, что человек говорит, будет принимать его всегда в любом положении, в любом состоянии, будет отдавать ему то, что он просит, даже если это иногда кажется совершенно нелепо с точки зрения общечеловеческих принципов. Есть, конечно. И такие люди встречаются частенько. И люди, которые сегодня готовы воспитывать, брать детей из детских домов. У меня есть прекрасная знакомая, женщина, прекрасная во всех отношениях, с хорошим образованием, с хорошей работой, успешная в жизни, которая посвятила себя воспитанию трёх детей из детского дома, которая взяла детей-погодков из детского дома и посвятила свою жизнь воспитанию этих детей, которая отдаёт всю себя только этим детям. Дети маленькие. Брала их в грудном возрасте. Это разве не пример христианского подвижничества, когда она отказалась от своего личного времени, пространства, успешности и отдает свое время детям, которые остались без родителей? На мой взгляд, это пример христианского подвижничества. Это женщина верующая, женщина – глубоко верующий человек. Но при этом она не говорит: «Я так делаю, потому что я христианин». Она делает это, потому что она женщина, которая может дать материнское тепло детям, которые этого типа лишены.
О. ШЕВКУН: Кстати, тут интересная такая история. Обычно герои не осознают, что они герои. То есть, если ты этому человеку скажешь: «Слушай, ты вообще герой!». Он покрутит пальцами у виска или перекрестится и скажет: «Да ты чего, ты вообще не о том!». Они просто как-то, они так живут.
Е. ФЕДОСЕЕВА: Да. И для человека это как-то само собой разумеющееся. Они не могу сделать иначе. Это есть такое христианское подвижничество, которое нам кажется чем-то странным.
О. ШЕВКУН: Давайте почитаем немножко чат, потому что очень интересные вещи происходят. Антон Попов приветствует нас. Вопрос с восклицанием. «Христос Воскрес!». Ему отвечает Алия: «Воистину воскресе!». Дальше вопрос к вам пишет Ольга Тимошенко: «Насколько мне известно, Лена училась ещё в Кисловодском медицинском колледже на массажиста». Было такое в биографии?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Да.
О. ШЕВКУН: Массажистом не стала?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Стала, почему же не стала!
О. ШЕВКУН: Еще! Нет, мы просто представляли вас, и как-то вот это!
Е. ФЕДОСЕЕВА: Я забыла, честно говоря. Я забыла. Забыла.
О. ШЕВКУН: Может ли массаж быть служением?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Должен быть служением. Это есть служение, как любая профессия – это служение. Любое дело, которым человек занимается – это служение. Но, опять же, это вот моё сугубо личное мнение, если его дело, его профессия, работа не является служением людям, то она, на мой взгляд, идеологически бессмысленна.
О. ШЕВКУН: Ольга Тимошенко продолжает ту тему, которую мы с вами начали. Мне кажется, она не совсем правильно выбрала слово. Я сначала прочитаю, что она написала, а потом прочитаю то, что, наверное, хотела написать по контексту. Ольга пишет: «Самое главное, чтобы людей не призывали к вере, чтобы человек сам осознанно мог прийти к Богу». Я думаю, Ольга, скажите, если я неправильно понял, скорее здесь не то, чтобы «не призывали», а то, чтобы «не принуждали», да. Чтобы человек осознанно мог прийти к Богу, значит, его не принуждали. А призывает, не призывает – это уже вот мы смотрим на жизнь других людей, мы смотрим на то, как христианство проявляется, и тогда вот делаем выбор. А вам скажут, и я думаю, что таких немало, кто так скажет: «Мне скучно в церкви. Я пришёл в церковь, особенно в православный храм. Ну, вот пришёл, отстоял службу. Ничего не понял и ушёл. Потом опять пришёл, отстоял, ничего не понял, никого так и не знаю, и ушёл. А что я делаю неправильно?»
Е. ФЕДОСЕЕВА: Это такой действительно вопрос хороший, потому что я очень хорошо понимаю людей, которые пришли, отстояли службу и ушли.
О. ШЕВКУН: Вы были в этой шкурке сами когда-то? Или вас Бог миловал?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Мне кажется, нет. Я так освоилась, я стала неофитом. Неофит – это тоже особое состояние, когда ты приходишь к вере и тебе, состояние, которое нужно тоже пережить. Когда человек только начинает приходить к вере, он, наоборот, находится в таком состоянии излишне восторженном, состоянии как раз, когда хочется бросить все или посвятить свою жизнь Богу. Это такое состояние, которое есть, но оно, к счастью, переживается. Потому что оно, на мой взгляд, сочетается с прелестью. И я проходила через это состояние неофита, и у меня не было такой проблемы, что я пришла в храм и не поняла, о чём идёт речь, и заскучала, или не нашла какой-то поддержки в храме. Это дело разрешимое, дело времени, потому что, если ты приходишь несколько раз в храм, в один и тот же храм, то так или иначе ты начинаешь соприкасаться, становишься учасником, соприкасаться с приходом этого храма, потому что в каждом храме есть свой приход такой – коллектив, объединенный вокруг духовника, священника, вокруг настоятеля, которые такая вот духовная семья одной церкви, которые готовы помогать, принимать тех, кто приходит. И если ты пришёл в один храм на службу и ушёл, пришёл в другой храм, постоял на службе, в третий, то, конечно, ты в эту семью с большой долей вероятности не попадёшь, не будешь. Не то что не будешь, там могут не заметить, потому что приходит большое количество людей, которые зашли, постояли и вышли. И они больше никогда не придут. Если ты приходишь в один и тот же храм несколько раз, стараешься коммуницировать, общаться с теми, кто находится в храме, то ты будешь, как сказать, принят, не принят, конечно, неправильное, наверное, слово, ты начнёшь взаимодействовать с приходом храма, начнёшь узнавать людей, знакомиться. И люди всегда будут к тебе открыты, доброжелательны и помогут тебе войти в эту…
О. ШЕВКУН: Да, у нас сейчас выпадает немножко звук. Насколько вот это распространенное представление, потому что я-то зачастую слышу от людей более старшего возраста как раз немножко другую картинку, когда люди говорят: «Ну, вот ты пришёл в храм, свечку поставил, на службе постоял и ушёл». А вот община как часть храмовой жизни, насколько она сегодня понятна? То есть, это какие-то, скорее, уникальные явления? Вот есть такие батюшки, да, вот у них община. Но, в принципе, в большинстве случаев оно всё-таки по старинке – «пришёл, поставил свечку и ушёл». Или общинность – это неотъемлемая часть церковной жизни? И вот ненормально – это когда просто пришёл, поставил свечку и ушёл? А вообще не это нормально? Елена, у нас отпала, к сожалению. Конференция в зум открыта, и поэтому мы сейчас посмотрим. Да, почему-то какие-то проблемы у нас. Я сделаю пока вот как. Я попытаюсь отключить видео у Елены в надежде, что появится при этом аудио. Елена? Да, к сожалению выпадает или вообще выпало. Елена Федосеева? Вот бывает, бывают такие вещи. Щас подумам, что мы по этому поводу можем сделать. Так. Елена Федосеева? К сожалению, почему-то у нас видео отключается. Елена, вы слышите нас? Так, мы потеряли, к сожалению, Елену. Я надеюсь, что она зайдёт в конференцию. Вот проблемы, связанные со связью. Да, давайте я пока почитаю ваши сообщения. Потому что есть сообщения, и интересные. Мне бы, конечно хотелось прочитать их вместе с Еленой, ну, то, что имеем. Да. Подождём Елену несколько минут, потому что я сейчас здесь разрулить эту историю не смогу. Андрей Поликанин отвечает: «Ольга, вот с этим согласен полностью». Насчёт того, чтобы не заставлять людей или. Ну, я не знаю, с чем он согласен. Наверное, с тем, что написала Ольга. А дальше Ольга пишет: «Люди, которые ходят в церковь, молятся Богу, они потом, выходя оттуда, начинают вести себя распущенно. Церковь нас учит, что деньги – это плохо. А, посмотрев, как они сами живут, для них деньги – это хорошо, катаются на иномарках и так далее». Вот мне бы хотелось, чтобы Елена, конечно ответила на этот вопрос. Вроде бы, вроде бы она к нам присоединилась. Мы сейчас посмотрим. Да, Елена. Вот, она вернулась.
Е. ФЕДОСЕЕВА: Да, все в порядке. У меня просто телефон сел, и в связи с этим прекратился доступ к интернету.
О. ШЕВКУН: Я понял. А сейчас вы от зарядки, да? Давайте тогда продолжим. Я рад, что кто-то с нами остался, потому что я вижу, что сейчас люди начинают разбегаться. А нет, не начинают. Вот, давайте тогда вернемся к моему вопросу. Вот вы слышали вопрос про общинную жизнь, про жизнь общины?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Нет, не слышала.
О. ШЕВКУН: Вопрос был вот какой. Вы рассказывали про замечательную христианскую общину, про общинную жизнь. Многие из наших слушателей, зрителей имеют в общем другую картину церкви. Для них церковь – это «пришёл, поставил свечку, помолился, может быть, и ушёл». Вот общинность – это понятие общины, это общность. Это обязательная часть христианской жизни? То есть, скорее нормально, корда она есть, или это скорее исключение, корда она есть? А церковь – это вот ты пришёл, поставил свечку, там, не знаю, заказал что-то, какие-то, не знаю, простите за выражение, «услуги». И тогда общинности в общем не остается. Нормальное христианство – это что? Общинность или пришёл-ушёл?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Нормальное христианство – это общинность. Оно изначально было общинностью. И скорее та история, которую вы сейчас рассказываете о том, что пришёл, поставил свечку и ушел – это то, что мы получили, благодаря советскому периоду, когда церковь, община церковная потеряла свое значение. Церковь создавалась Христом именно как община. Церковь как здание появилась гораздо позже, нежели та церковь, которую создавал Христос. Христос создал Церковь, как общину людей, причём, людей, не только живущих в мире, но и ушедших. Это такая общность людей, которые живут одним, которых объединяет вера, вера во Христа, объединяет во Христе на причастии. Это то, что является на самом деле Церковью. И община – это то, что есть в церкви, да, и то, что мы иногда можем не заметить, если мы пришли единожды в церковь и ушли. Тем более для нас это сейчас достаточно, мы будем говорить про Россию, про церковь на Руси, мы знаем, что церковь – это здание в населённом пункте, в деревне, в селе, в районе города. И в церковь приходят всегда одни и те же люди. Если это церковь в деревне, то в эту церковь будут приходить люди, живущие в этой деревне. Они будут все друг друга знать. Они будут в этой церкви венчаться, в этой церкви их будут отпевать, в этой церкви они будут крестить детей. Это действительно получается такая одна большая семья. И мы сейчас, наверное, что-то потеряли, но приход, община существует по-прежнему в Церкви. Если люди посещают храм регулярно один и тот же, то они становятся частью этой общины, знакомятся друг с другом, общаются, помогают друг другу, стараются вместе выстраивать какой-то, помогать друг другу на пути христианства, вместе путешествовать, вместе проводят занятия, отводят своих детей в одну и ту же воскресную школу, знают друг друга и помогают друг другу.
О. ШЕВКУН: Я отвечу на вопрос Ольги Тимошенко. Я отвечу на него сам, потом прочитаю несколько вопросов для Лены. Церковь нас учит, пишет Ольга, что деньги – это плохо. Посмотрели бы, как они сами живут. Для них деньги – это хорошо. Нет. В Священном Писании не написано, что деньги – плохо, а написано о том, что сребролюбие – корень всех зол. Это пишет Апостол Павел в Первом послании Тимофею. Корень всех зол – сребролюбие. Не деньги сами по себе, а то, когда деньги становятся идолом. Это раз. Теперь «посмотрели бы и прочее», знаете, Ольга, вот смотрите. А семья – это хорошо или плохо? Вы скажете – здорово, замечательно! А посмотрите на семьи, в которых есть домашнее насилие, а посмотрите на семьи, в которых есть непонимание. Тот факт, что существуют такие семьи, не отрицает института семьи в принципе. Так же и здесь. Да, есть разные примеры. И Елена нам сегодня рассказывает и говорит о совершенно других примерах, которые она видит в своей жизни. Вот сообщение, которое прочитаю вам, Елена. Павел Павлов пишет: «Христос Воскресе! Елена, вы молодец. Благодаря таким людям мир еще держится, наверное. Помощи вам Божией!» С одной стороны есть христианское смирение, с другой стороны, я думаю, вам часто приходится слышать по поводу своей деятельности, по поводу своей работы, по поводу своего служения вот эти слова – «вы молодец!». Как на это реагировать, чтобы нос не задрать?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Не знаю. Мне кажется, что это тоже относительно. Я не считаю, что я молодец во всех областях. Я сегодня молодец, но исключительно не в плане того, что ты лучше кого-то другого, ты лучше себя вчерашнего. И это нужно понимать, мне кажется, очень хорошо. Нужно равнять себя не на кого-то другого, а думать о том, равняться на свою планку, что ты можешь сделать ещё лучше. И, не знаю, мне кажется, что у меня очень строгая мама. Очень строгая мама. Я сейчас понимаю, будучи взрослым человеком, что меня мама на самом деле нечасто хвалила. До сих пор она хвалит меня очень нечасто. И не хвалит, потому что искренне считает, что то, о чем мы сейчас говорили, что, если хвалить человека, он может задрать нос, поэтому лучше его хвалить по минимуму. Наверное, это какое-то очень личное восприятие, я себя чувствую, что я недостаточно хорошо что-то сделала. Я могу лучше. Я недостаточно, не полный молодец. Что в этом, в этом, в этом я не молодец. Такие слова приятные, я благодарю за них, но не чувствую, что это задирает как-то мой нос. И чувствую, что да, здесь, может быть, я молодец. Но есть ещё много того, в чём я недостаточно хорошая, в чём можно работать дальше.
О. ШЕВКУН: Меня, знаете, что в связи с этим действительно радует, вот по-настоящему радует? Я далеко не всегда молодец, но Бог меня принимает и Бог меня прощает. Я могу к Нему прийти. Он не скажет мне – слушай, ты не молодец, иди-ка ты отсюда! Вот стань лучше, а потом вернешься! Он принимает. Он поддерживает, помогает, очищает. Вот это вот, это действительно момент, который просто по жизни очень сильно окрыляет. Ксения Блейк пишет здесь в чате: «У меня тоже было такое чувство, когда сложно понимать текст богослужения. Но благодать после причастия и единение людей помогают с этим справиться». Было ли вам когда-то сложно понимать текст богослужения?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Было. Было сложно, но я не могу сказать, что я от этого страдала чрезвычайно. Это то, о чем я говорила. Когда ты приходишь, ты, может быть, не понимаешь, ты чувствуешь присутствие Бога и какое-то личное общение с Богом. И тебя это понимание не раздражает. У меня первое образование Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, в котором помимо, филологического факультета, помимо филологических предметов, у нас было большое количество предметов богословских, в том числе, литургика, на которой очень подробно разбирали текст. Наверное, после этого курса мне стало гораздо проще ориентироваться в том, что происходит во время богослужения. И на сегодняшний момент я понимаю тексты, понимаю, что в данный момент происходит. И мне кажется, что это очень хорошая практика, если человек чувствует в себе силы, а возможностей сегодня много. Здорово познакомиться с текстами богослужения. Здорово почитать что-то, найти в интернете, найти в конце концов сам текст богослужения, прочитать его и на церковнославянском языке, прочитать его с переводом и прочитать про историю богослужения. И жизнь станет гораздо приятнее, лучше, понятней. И ты будешь чувствовать себя гораздо уверенней во время богослужения.
О. ШЕВКУН: Ой, я тут на минутку отвлекусь от возвышенного. Елена, вы сказали, «прочитать текст богослужения на церковнославянском языке». Это, конечно, интересно. А что вот найти его и прочитать его синтезатором речи, ну, синтезатор на это не заточен. Как вы сами лично это делаете? Вы брайлист, у вас дисплей, вы распечатываете? Или таки да, синтезатором речи? И ничего, нормально?
Е. ФЕДОСЕЕВА: На самом деле, любой церковнославянский текст может быть написан с использованием современных букв русского современного алфавита с максимальным сохранением грамматики церковнославянского языка. И в этом случае его легко прочитаете и с синтезатором, и по Брайлю. И на самом деле та литература, которая печатается, православно-христианская литература, которая печатается шрифтом Брайля на церковнославянском языке, она использует буквы современного русского алфавита. И это, на мой взгляд, не умаляет само звучание церковнославянского языка, потому что при помощи этих букв звучание церковнославянского языка не искажается. При помощи букв современного русского алфавита можно передать это звучание, можно прочитать, услышать и попытаться понять. А если читать текст с переводом параллельно, то понимание будет гораздо эффективнее. Будет проще понимать, что происходит на богослужении, понимать молитву, как она читается, как ты сам читаешь.
О. ШЕВКУН: К вопросу о гордыне и к вопросу о том, как реагировать на то, что молодец я или не молодец. Ксения замечает: «Ну, если часто говорить себе, что я молодец, то наступает определенная точка в саморазвитии и работе над собой. А этого нельзя допустить. И ещё гордыня, которой и так слишком много». То есть, тут вот такое небольшое предостережение. Ну, и интересное сообщение от Андрея Поликанина. Андрей пишет: «Лена – молодец, да». У меня очень странное чувство от этого эфира. Мы в последний раз виделись 17 лет назад. Елена Федосеева, вы говорили о том, что сравнивать себя не с другими людьми, а с собой, но вот с какой-то, в более раннем возрасте, в другое время. Как вы думаете, вот встречаются два человека. Невероятная такая ситуация. Вот Елена Федосеева сегодняшняя и Елена Федосеева 17 лет назад. Они общий язык найдут? То есть, это, я не знаю, принципиальное какое-то изменение, когда вот два человека, им не о чем будет говорить? Или всё-таки это, не знаю, развитие такое, постепенное развитие?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Мне кажется, что это, конечно, постепенное развитие. Это такая работа над собой, глубокая работа над собой, когда ты начинаешь учиться слышать, когда ты начинаешь учиться молчать, когда хочется что-то сказать, когда ты начинаешь учиться уступать, принимать. Это такая работа, которую мы ведём всегда. Это, наверное, правильный христианский путь, когда ты постоянно. Я не очень хорошо об этом написала, когда ты не останавливаешься на какой-то точке развития, потому что цель христианина – достичь сочетания с Богом, достичь Бога, а это достижение совершенства. В принципе, пока цель очень трудная, и маловероятно, что ты придешь на каком-то этапе своей жизни. Это та цель, к которой ты будешь идти всю свою жизнь. Всегда будешь учиться быть лучше, чем ты вчера. Всегда будешь учиться принять сегодня то, что вчера ты принять не мог. Всегда будешь учиться любить то, что ты вчера не мог полюбить. И это такой, действительно, длинный путь, путь на всю жизнь. Конечно, мы с чем-то рождаемся. И мы это стараемся, с чем рождаемся, что-то приобретаем на каком-то этапе своего жизненного пути, мы учимся отказываться от того, что нам казалось вчера правильным, сегодня нам это кажется неправильным. Сегодня мы учимся отказываться от этого. Где-то менять, менять себя, менять черты своего характера.
О. ШЕВКУН: Павел Павлов добавляет к тому, о чём мы уже говорили. Он пишет – сейчас есть сайты, где тексты на церковнославянском языке написаны гражданским шрифтом. Например azbooka.ru. Да, это вот, собственно, то, о чём Елена и говорила. Ещё один комментарий от Павла, от слушателя Павла, Павла Павлова, подводит меня к следующему вопросу. Павел пишет: «Общины бывают разные. Всё зависит от настоятеля. Сейчас есть разные храмы. Большинство из них уже стараются объединять людей. Особенно ведется работа с молодёжью». Так вот, а как незрячему человеку, и насколько реально незрячему человеку не только получать, но и отдавать? Ну, например, Павел Павлов здесь говорит о том, что уже ведется работа с молодёжью, ведутся какие-то встречи и так далее. А перейти от того, кто просто приходит и берёт, в ранг или в положение того, кто кому-то что-то отдаёт, я не знаю, участвует в организации каких-то встреч, вкладывает? Вот какие возможности для незрячего человека есть для того, чтобы на своём месте, своими данными Богом дарами служить?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Мне кажется, это, как в любой другой области: ты всегда можешь не только брать, но и давать. И у каждого человека есть возможности что-то дать другому. Иногда это даже может быть какое-то твое умение выслушать, это тоже очень важно. Твое умение выслушать, твое умение поговорить с человеком. Ты можешь поделиться даже не чем-то материальным, но чем-то духовным с тем, кто с тобой рядом. Ну и, конечно, материальными ресурсами. Ты можешь хорошо петь и помогать на клиросе, ты можешь хорошо мыть посуду и помогать в трапезной мыть посуду, ты можешь преподавать лепку в воскресной школе, какие-то… то, что ты можешь хорошо делать. Или ты умеешь рукодельничать и готов приносить свои изделия в храмы, готов покупать конфеты и раздавать детям после причастия в воскресенье. Это тоже будет твоё личное служение. И если хорошо поразмыслить, наверняка можно найти в себе эти ресурсы, которые ты готов отдавать другим и будешь больше не давать, а больше получать от того, что ты даёшь. Это тоже очень такой важный момент. Как только ты осознаешь, что ты отдаёшь и при этом духовно обогащаешься, становишься более духовно богатым человеком, вот тебе захочется помогать больше и больше.
О. ШЕВКУН: Мне даже кажется, что иногда вот это ворчание внутреннее, когда типа мне не додали, меня обделили, возникает именно тогда, когда ты хочешь просто получать, но ничего не отдаёшь. То есть, ну, вот я хочу, чтобы мне все всё давали. И как раз противоядие к этому, как раз противодействие этому через участие в служении, конкретном практическом служении. Была еще одна вещь, которая меня просто удивила. У вас в Фейсбуке и тоже в ваших публикациях марафоны, вот участие в марафонах, спортивных забегах. Скажите, вот тут я признаюсь, я плохо знаю православную среду. Я знаю среду евангельских христиан-баптистов, поэтому спрошу аккуратно. А в православной среде нет людей, которые скажут, что спорт, особенно такой, изнуряющей спорт – это вообще какая-то неправославная история? Ну, там люди бегают, потеют, служат своим идолам спорта. Христианину там не место?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Могут быть, конечно такие люди, как и те люди, которые скажут, что все христиане лицемеры, так и в христианской среде найдутся люди, которые скажут, что спорт – это порождение дьявола. Но при этом существует, как бы это ни было забавно, существует человек православный в забеге. Забеги православной молодежи, и они проводятся. Существуют спортивные команды православной молодежи, которые занимаються забегами, бегом, занимаются волейболом, они занимаются плаванием, они занимаются туризмом. Их объединяет, помимо христианства, их объединяет это вот стремление и любовь к спорту. И здесь, мне кажется, в данной ситуации, нужно относиться тоже по-евангельски к этому вопросу, потому что Бог дал человеку не только дух, но и тело, за которым заповедовал присматривать. И присматривать, и спорт, на мой взгляд – когда это становится, это захватывает человека, амбиции, гордыня, это одна история, когда это спорт, который помогает вам поддерживать физическое состояние, поддерживать здоровье, делать себя более выносливым, наверное, да, помогать себе тренировать свой организм, делать его более выносливым, но не только для того, чтобы бежать марафон. А для того, чтобы меньше уставать, для того, чтобы у тебя было больше ресурсов делать что-то в этой жизни, помогать, было больше ресурсов не болеть и быть чаще в таком здравии и в строю. Ну, мне кажется, это очень правильно.
О. ШЕВКУН: Слушайте, а соревновательность в спорте не рождает споров, типа, наш храм круче, наша команда вашу переиграла?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Не должна. Не должна. Наверное, может, конечно, мы – человеки. И ничего человеческого человеку не чуждо, пока он человек. И возможно, конечно, и такое. Но такое не должно быть. Я думаю, между православными спортивными командами, наверное, таких спортивных амбиций меньше все-таки, чем не в христианских спортивных командах.
О. ШЕВКУН: Ну, исходя из того, что вы сказали, может, например, быть такая история, но не сейчас, во время самоизоляции, а в принципе. Молодежная группа такого-то храма или такой-то епархии, не знаю, северо-восточной, северо-западной епархии выбирается в парк на шашлыки. Там, молодёжный выезд православный на шашлыки. Возможно такое, да?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Возможно.
О. ШЕВКУН: То есть, картинка, что церковь – это что-то заиндевелое такое, закостенелое, ну, это, в общем, из той же серии, что церковь – это сплошное лицемерие?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Сегодня не стыдно быть православным молодым человеком, потому что это ни в коем случае не умаляет твои интеллектуальные возможности, духовные возможности. Это не значит, что ты будешь плохо выглядеть или не знать, куда деть руки во время делового разговора. Это значит, что ты будешь, может быть, успешным, прилично выглядящим человеком, который готов не только брать в этом мире, но и давать.
О. ШЕВКУН: Меня просили у вас спросить. Я до эфира с вами это не согласовал, но просьба была. Хотите – ответьте, хотите – нет. Правда ли, что в современных православных церквях есть помощь для людей, которые собираются вступить в брак? То есть, не просто ты пришел, там заплатил сколько-то денег, и вас повенчали. А есть помощь, есть встречи какие-то. И потом также есть помощь для семей, особенно для молодых семей?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Существуют православные клубы для тех, кто хотел бы вступить в брак. Прекрасный есть клуб «Петра и Февронии». Даже два есть. Есть большой такой молодежный клуб «ПИФ» – «Петра и Февронии», который базируется на Пушкинской в Успенском соборе. Есть такой более камерный храм, такой тоже православный кружок тоже напротив консерватории, Маловознесения. Тоже храм, в котором находятся мощи Петра и Февронии. И такое негласное, наверное, может быть, и гласное, такое место, где приходят молодые люди, знакомятся, общаются, чаепитничают, узнают друг о друге. И где происходят знакомства с дальнейшим, так сказать, бракоустройством. И молодежный клуб, где, я просто привожу примеры, их больше, чем я о них говорю. Есть в других районах молодежные клубы, где помогают встретиться молодым людям, узнать друг о друге и создать семью. Их, например, клуб, о котором я говорю очень большой, крупный, они не только занимаются знакомствами, они занимаются очень большой такой совместной работой. Они ездят, как волонтеры, ездят помогать в детские дома, организуют какие-то путешествия, бальные танцы, совместные туры выездные. Естественно, такое большое молодежное общество, где люди не просто приходят и любуются друг на друга, они занимаются каким-то общим делом, которое помогает им знакомиться, узнавать друг о друге больше и создавать семьи. И это очень здорово. Мне кажется, что это очень здорово. Это хорошая поддержка. И в Маловознесении, например, поменьше чаепитий. Все беседы проходят в сопровождении священника, который там раньше. Надеюсь, что он продолжает, с ребятами который, там раньше был отец Алексей, надеюсь, что он и продолжает чаепитничать с ребятами. Отец Алексей, который поддерживает ребят, объясняет, помогает решать, задает им какие-то компрометирующие вопросы о семейной жизни, выслушивает их ответы, помогает ответить на какие-то спорные вопросы. Мне кажется, это очень здорово. Есть сайты знакомств православные, где православные христианине могут познакомиться, попереписываться, встретиться, узнать друг о друге и создать семью. Это тоже очень здорово.
О. ШЕВКУН: Кажется, что вы к этому уже сейчас подошли. И еще одна такая история – это отношения со священниками, отношения с наставниками, со служителями. Вы сейчас сказали о том, что вот молодежные встречи, их ведут священники, в частности, и участвуют священники. А ведь в сознании многих из наших слушателей, может быть, такая картинка. Вот Бог на небесах далеко. Вот человек на Земле. И вот священник, батюшка, который, ну, явно где-то ближе к Богу, да, чем к нам. Как один человек сказал – ну, до Бога ближе, чем до батюшки до нашего. Вы говорите о другом. И в начале про отца Льва шикарно вы говорили, и сейчас. И был вопрос. Не к вам, на одном из прошлых эфиров, сложный вопрос. Как найти священника, с которым действительно можно поговорить, который действительно выслушает, где действительно отношения будут более, ну, я не знаю, близкие, что ли, настолько, насколько это возможно вот с учётом того, что он – служитель. Вообще, насколько это реально – доверительные отношения со священником? Тут ведь тоже есть определенная грань, потому что у него особое служение, у него особая роль. Но вы в этой беседе сегодня об этом доверии косвенно несколько раз уже говорили. Так вот оно где? Как оно получается-то?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Мне кажется, что нельзя относиться к священнику, как к какому-то универсальному субъекту. Конечно, каждый человек может и должен найти того священника, которому он доверяет, с которым хорошо и приязно доверительно общаться, к которому он будет расположен. Если ты встретился с одним священником и как-то чувствуешь, что тебе тяжело ему довериться, это не значит, что все мрачно. Это значит, что тебе стоит поговорить, пообщаться с другим священником. И я уверена, что человек найдет того священника, с которым у него возникнут доверительные отношения. Священники разные. И подход к пастве разный, способы общения, методы общения с пастой тоже очень разные. И мы ведь тоже все разные. И для кого-то есть священники строгие, которые склонны к лечению, и священники, такие, как отец Лев, которые склонны к такой всеобщей, совершенно непостижимой любви к своей пастве. Священники все очень разные. И каждый из нас разный. И мы должны найти. Для кого-то это необходимо, чтобы его поругали и обличили, чтобы ему напомнили или с ним поговорили построже. Для кого-то важно, чтобы его приняли таким, какой он есть. Сегодня не ругали, да. Пусть поругают завтра, но сегодня вот важно, чтобы священник дал почувствовать эту любовь, которая воплощение любви, такое воплощение любви Божей, да. Когда ты приходишь и понимаешь, что Бог простит, Бог поймет. И вот это нужно почувствовать, найти такого священника и почувствовать это приятие. И надо искать. Я уверена, что каждый человек может найти священника, с которым у него сложатся доверительные отношения, паству, в которой он будет, которая станет его семьёй, где ему будет комфортно и интересно, где ему будут всегда рады.
О. ШЕВКУН: Елена, у нас проблема. Проблема заключается в следующем. Мы с вами договаривались, что мы заканчиваем эфир в 18:00. Сейчас 18:00. Мы должны закончить эфир. У нас ещё есть, во-первых, сообщения. А во-вторых, мы совершенно не коснулись паломнических поездок. Я хотел обязательно спросить о том, что такое паломническая поездка, и чем она отличается от простой экскурсии? Что делаем? Два варианта вам.
Е. ФЕДОСЕЕВА: Давайте ответим быстренько.
О. ШЕВКУН: Мы можем минут за десять ответить или мы можем через 3 недели встретиться ещё раз? Или и то, и другое?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Давайте, ответим за минут десять. Я думаю, что мы управимся, потому что вопрос легкий.
О. ШЕВКУН: Вот, смотрите, у вас и ваших публикациях о вашей жизни, и в вашем профиле, да, вот поездки. В частности, у нас в анонсе этого выпуска была ваша фотография из Иерусалима. И некоторые скажут – ну, что? Ну, да, люди собрались вот на экскурсию. Мы тоже, допустим, в Иерусалим ездили. Для кого-то паломническая поездка – это что-то вообще запредельное, что-то непонятное. Я понимаю, что, наверное, они бывают разные. По вашему опыту, вот паломническая поездка – это что? И на сколько там вообще реально поехать незрячому, особенно если он без сопровождающего?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Все реально. Потому что паломническая поездка – это групповая поездка. Если ты едешь с группой, то ты можешь проговорить это, если один, можешь проговорить о возможности тебе помочь. Я уверена, что организаторы поездки найдут возможность такой помощи. Если ты являешься частью прихода, приход регулярно собирается в такие паломнические поездки. Тоже есть люди, которые с удовольствием помогут тебе, будут тебя сопровождать. Что касается самой паломнической поездки, то конечно они разные. И экскурсию от паломнической поездки отличает не место, потому что на одно и то же место, Святую Землю можно приехать как паломник, можно приехать, как турист. Ты едешь вроде бы в одно и то же место, но при этом это будут совершенно разные поїздки.
О. ШЕВКУН: В чем? В чем?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Во-первых, наверное, в твоем отношении к тому месту, куда ты едешь. Едешь ли ты смотреть архитектуру Храма Господня или ты едешь для того, чтобы попытаться встретиться с Богом у Гроба Господня. Это одна история. Вторая история, конечно, напоминали сегодня поездку в Иерусалим, и для меня она была, я была в разных паломнических поездках, но, наверное, для меня это было по-настоящему паломничество. И, наверное, в этот раз я попала в настоящее паломничество. Опять же благодаря отцу Льву, который не давал расслабиться ни на минуту. Что значит – не давал расслабиться? Это тоже большая разница, когда ты едешь со священником в группе, и когда ты едешь без священника. Это значит, что отец Лев, попадая на любое место, связанное с Евангельской историей, открывал Евангелие и рассказывал, читал о том, что происходило на этом месте, старался служить молебен на таких местах. Если была возможность служить на мощах или служить в каком-то храме литургию, он обязательно это делал. Это значит, что мы тоже в этом присутствии, вся наша группа. Мы были неделю. Эта неделя пролетела, как один день. Это бесконечные семь дней, бесконечное время, которое ты находишься в таком пространстве встречи, переживания Евангельской истории. Это переживание не отпускает тебя ни на минуту, потому что сама Святая Земля, каждое место Святой Земли связано с Евангельской историей. На каждом месте остановился, прочитал Евангелие, имел возможность присутствовать на литургии, причаститься святых тайн от литургии, которая служилась на мощах родителей Девы Марии или на месте Вознесения Господня. Это действительно очень здорово. Это настоящая паломническая поездка, которая преображает тебя. И возвращаясь из которой, ты становишься немного другим человеком. Каждый, кто был участником этой поездки, заметил внутреннее перерождение, вот такой, наверное, духовный кусочек, который тебе хочется сохранить, сохранить надолго. И это благодать, в православном христианстве называется благодать, которую тебе хочеться сохранить надолго. Благодать, к сожалению, имеет свойство рассеиваться, поэтому священники рекомендуют периодически возвращаться в паломнические поездки, ездить по святым местам, чтобы получить эту благодать и нести её какое-то время в своей жизни.
О. ШЕВКУН: Да. Антон Попов пишет – без зрения ездил. Страшно сначала, потом легче. Главное – твоё отношение к посещаемому месту. Вот и здесь Андрей пишет – я не знаю отца Льва, но по рассказу Лены он вызывает огромное уважение. Послушайте. Я думаю как-нибудь, кстати, мы можем сделать с ним или, по крайней мере, с его участием «Верить. Видеть. Жить». Заключительный вопрос. Вы общаетесь со слепоглухими людьми. А вы сами человек незрячий. Я человек слабовидящий. Бывает, что люди, окружающие люди смотрят на нас, особенно более старшие, да, смотрят на нас, как на людей, Богом обделенных. Ну, вот зрение это тебе Господь не дал, да. А со слепоглухим человеком – зрение и слух-то тебе Господь не дал. Ну, может быть. А я попрошу вас в заключение, ну, хотя бы частичку из того особенного назвать, что вам, Елене Федосеевой, Господь дал. Вот вы благодарите Бога, потому что Он вам дал. Я объясню, почему я это делаю. Зачастую мы фокусируемся на том, чего у нас нет. У Бога-то по-другому. Наверное, нет у нас того, что, может быть, не нужно было. Как всё-таки перефокусироваться на то, что у вас есть? Вот Елена Федосеева. Я, кстати, поразился сегодня друзья. Я слышу вот эту радость, такую спокойную, уверенную радость в её голосе. А могла бы она быть таким замученным директором фонда: «Ой, денег нет. И всё разваливается. И самоизоляцию продлевают и так далее». А у неё радость. Что вам дал Господь в этой жизни такого, за что вы Его благодарите?
Е. ФЕДОСЕЕВА: Мне кажется, я всегда благодарю за возможность быть полезным другим, потому что это действительно очень здорово, когда ты можешь, когда твоя жизнь не только для тебя одного, когда она для кого-то еще, корда твоя жизнь может быть полезна другим людям. За возможность помогать, за возможность духовно расти.
О. ШЕВКУН: Вот так! Елена Федосеева – очень лаконично. Да и время наше действительно к концу эфира подходит. А у меня такое ощущение, что мы действительно только начали эту беседу. И очень хорошо было бы как-то её продолжить. Я вот не знаю когда, потому что ближайшие несколько недель у нас заполнены. Кстати, через неделю здесь, в этом эфире, будет Марис Цейрулис – евангельский христианин, руководитель Общества слепых в городе Лиепая, Латвия. Будем говорить о жизни слепых в Латвии и будем говорить о том, как христианин возглавляет Общество слепых. Елена, спасибо вам огромное за то, что нашли время. Не всё мы прочитали. Вот Антон пишет: «Есть остаток зрения»a. Тут обсуждают экскурсии, паломничество и так далее. Но, Елена, благословение вам и спасибо за то, чем вы занимаетесь! И слава Богу за вас!
Е. ФЕДОСЕЕВА: Спасибо.
О. ШЕВКУН: Елена Федосеева была с нами в «Верить. Видеть. Жить». Встречи с незрячими, для которых христианство – не пустой звук и для которых Христос по-настоящему важен. Всем пока! Всего доброго!