Текстовая версия
- Слепой и слабовидящий – это не одно и то же
- Все слабовидящие слабовидят по-разному
К таким выводам пришли к «Тифлостриме»
Но, конечно же, этими выводами не ограничились
Хотите подробности? Смотрите и слушайте этот выпуск
Участники: Алексей Елагин, Елена Огородникова
Ведущие: Татьяна Крук, Олег Шевкун
Дата выхода: 30.09.2019
Олег ШЕВКУН: «Тифлострим» № 42, добрый вечер! Алексей, привет!
Алексей ЕЛАГИН: Здравствуйте!
О. ШЕВКУН: Татьяна Крук, привет!
Татьяна КРУК: Привет!
О. ШЕВКУН: …И Елена Огородникова!
Елена ОГОРОДНИКОВА: Да, приветствую всех!
О. ШЕВКУН: Коллеги, я не знаю, что произошло. Я не знаю, что будет дальше. Я скажу вам, что происходит здесь, что мы видим перед собой. Наш старый компьютер 2011-2012 года, который, кстати, недавно чистили и никаких изменений не вносили… Ничего мы в него не вносили. Вот здесь сейчас процессор перегрет настолько, что можно жарить яичницу. Вот просто мы можем сейчас поменять термопасту, мы можем почистить ещё раз кулер, хотя делали это, вот буквально, два месяца или даже месяц назад. Но вот в тот момент, когда мы вас потеряли, здесь реально всё было очень жарко. Я пытаюсь что-то сделать. Тань, ты говоришь, ты даже видела моё лицо, моё выражение лица в этот момент.
Т. КРУК: Да, я видела ваше выражение лица, но я вам скажу, что сейчас есть… Ну, зато звук не прерывается. Всё в порядке.
О. ШЕВКУН: Это пока.
Т. КРУК: Надеюсь, что всё будет хорошо, конечно.
А. ЕЛАГИН: Этого «пока» хватит нам на нас.
О. ШЕВКУН: Да, надо чтобы этого хватило. Кстати, друзья, я хочу ещё раз повторить то, о чём уже говорил. Нам для «Тифлострима» реально нужно менять компьютер. Сейчас у нас уже есть достаточно большая сумма, большая часть той суммы, которая нужна для приобретения компьютера. Не хватает на данный момент, ну, примерно, 20 – 25 тыс. рублей. В зависимости от того, какой компьютер брать. Если вы хотите что-то сделать, если вы готовы помочь, просто напишите в комментариях: «Я готов помочь». Татьяна запишет ваши координаты, мы с вами свяжемся, и, если вы нас смотрите уже после прямого эфира, то просто напишите «Готов помочь», и мы этот вопрос с вами решим. Вопрос решать надо, а спонсоров, постоянных спонсоров, у нас нет. Я надеюсь, что такого, как сегодня произошло, больше не произойдёт, но гарантировать это тоже не могу. Слушай, Тань, а нас вообще слушают, смотрят в этой ситуации? Люди вообще, люди-то есть?
Т. КРУК: Да, вот сейчас растёт количество. Только что было 16, 17, уже 18. Ну, возвращаемся потихонечку.
О. ШЕВКУН: Мы начали сегодня говорить о слабовидении. Дело в том, что в аудио-варианте будет только эта часть, поэтому то, что мы говорили раньше, считай, что оно пропало. Алексей, как отвечаешь на вопрос: «Слушай, Лёш, а насколько ты видишь?»
А. ЕЛАГИН: Я… Ну, как правило, «насколько я вижу» не спрашивают.
О. ШЕВКУН: Ну, а «что ты видишь?»
А. ЕЛАГИН: Ну, а если спросят, то я скажу: вижу достаточно плохо, так чтобы можно было ходить, там, не знаю, себя обслужить. В общем, как бы такие вот сложные мелкие операции, конечно, сделать невозможно.
О. ШЕВКУН: Лен, ты ведь описываешь более подробно своё зрение. Это помогает в общении с людьми?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Не всегда помогает. Я обычно говорю, что, собственно, вижу цвета, вижу дорогу и т. д. Ну я, собственно, говорю, что на жизнь хватает. То есть как-то так в основном.
О. ШЕВКУН: То есть, ты отшучиваешься?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Да.
О. ШЕВКУН: Ещё одна частая история – узнавание людей. Лена, были ли у тебя случаи, когда вот человек обижается и говорит: «Ты меня не узнаёшь! Мы же с тобой общались, я не знаю, год назад, два года назад!». Для меня это всегда очень сложная тема.
Е. ОГОРОДНИКОВА: Да, буквально недавно был такой случай. Приехала к папе родственница, зашла ко мне и говорит: «Лена, привет»! Я говорю: «Здравствуйте». Она говорит: «Ты меня не узнала»! Я говорю: «Ну да». Она говорит: «Ну понятно, я, наверное постарела». Я говорю: «Вы понимаете…». Она сказала, кто она, всё. Я говорю: «Вы понимаете, лиц я не вижу, поэтому… А по голосу… Ну, если бы мы с вами общались часто, я бы помнила ваш голос, а поскольку мы общались с вами довольно давно, несколько лет назад, соответственно, голоса я не помню. Поэтому вы просто не обижайтесь…».
О. ШЕВКУН: Лёш, ты ведь работаешь в разных местах, в разных компаниях, встречаешься с разными людьми. Вот у тебя эта проблема возникает? Как объяснить, что «я не вижу», как, собственно, выстроить разговор с человеком, который думает, что ты его узнаешь?
А. ЕЛАГИН: Вот, собственно, при работе, при рабочих ситуациях такого практически не бывает. Чаще бывает, так сказать, в обычной жизни, при общении, когда кто-то знакомый подойдёт на улице и скажет: «Привет!». Ну, если я плохо помню, я говорю: «Ой, прости, не помню, не узнал». Чаще всего так.
О. ШЕВКУН: Не обижаются?
А. ЕЛАГИН: Ну, я не помню, чтобы как-то так сильно обижались. Может быть, не показывают вида. А по работе… В общем-то практически всегда я работал в таких организациях, которые связаны со слабовидением или со слепотой, поэтому как бы не возникает сложностей. То есть я сразу объясняю, что у меня зрение ну очень-очень слабое, практически нету, но поскольку оно всё-таки есть, я веду себя как человек зрячий. Так и говорят: «Ой да вы зрячий прям, да».
О. ШЕВКУН: А я хочу поделиться проблемой, которая у меня возникает. И мне иногда говорят, что иногда это не моя проблема, но она меня тоже касается. Это люди, которые знаете, что делают? Они подходят и говорят: «Так, ты знаешь, кто с тобой говорит? А ну-ка, узнай меня!». И ты такой… Он говорит: «Ну как, мы же с тобой полгода общались, полгода назад общались. Узнай меня!» Я понимаю, что, с одной стороны, наверное, этот человек очень глубоко неправ, потому что он-то знает, что у меня будут с этим сложности, а с другой стороны, что-то внутри как-то съёживается. Бывали ли у кого-то случаи такого плана? Я обращаюсь и к нашим участникам, и нашим зрителям. Неужели нет?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Нет, нет!
О. ШЕВКУН: Ого!
Е. ОГОРОДНИКОВА: У меня не было такого.
А. ЕЛАГИН: Наверное, это какие-то шутники.
О. ШЕВКУН: Тань, ты бы могла меня разыграть так? Сказать: «Олег Валерьевич, а ну-ка, узнайте меня!». Я бы тебя узнал. Тут бы проблем бы не было.
Т. КРУК: Узнали бы, конечно.
О. ШЕВКУН: Только по голосу. Было бы всё нормально. А бывало ли такое у кого-то из вас, друзья? Я обращаюсь к нашим слушателям и зрителям. Расскажите нам об этом. Что-то пишут, Таня?
Т. КРУК: Пишут. Виталий пишет: «Моя супруга, наверное, ближе к зрячим людям, так как даже плоскопечатный текст может читать, но не мелкий и недолго. Но при этом всё равно, по сравнению со зрячими, видит очень плохо. Я, скорее всего, ближе к незрячим, хоть и вижу совсем немного, хоть и различаю цвета, вижу форму предметов. Но плоскопечатный текст не могу читать никакой – даже очень крупный. Это так, очень кратко если».
Е. ОГОРОДНИКОВА: А вот это можно я, да? По поводу «ближе к зрячим» я бы поспорила, потому что плоскопечатный текст я тоже вижу. Плоскопечатный текст я вижу, естественно, тоже не мелкий, но могу прочитать. Но при этом мне сложно ориентироваться, допустим, ходить где-то без трости, потому что я не вижу ни бордюров, ничего такого, и мне очень сложно ориентироваться в незнакомых местах.
О. ШЕВКУН: А это, друзья, ещё одна особенность нашей жизни. Это, скажем, непредсказуемость. То есть, ты можешь замечательно увидеть при одной ситуации, при одном освещении, а в другой, причём, очень похожей ситуации, но, например, в другом освещении ты вдруг не видишь. Человек, который великолепно видит днём, но вот чуть-чуть стало темнее, в шесть часов, в полседьмого, – и он перестаёт видеть. Ему говорят: «Слушай, ну ты же час назад всё видел!». А вот это и есть, друзья, «Вселенная слабовидящих». Изменение одной даже переменной или даже… человек был спокойный, человек в равновесии, он всё видит. Разволновался – и…
Т. КРУК: Улёт.
О. ШЕВКУН: Ещё какой!
Т. КРУК: Это такое разнообразие.
А. ЕЛАГИН: Вот, говоря по поводу «видит – не видит…», очень часто бывает, что если ты ходишь по какому-то маршруту не один раз, то ты запоминаешь, где какая ступенька, где какой бордюр, особенность рельефа. И если ты, идя по этому маршруту, отвлёкся на что-то, на кого-то, ты можешь эту особенность пропустить и не увидеть какие-нибудь ступеньки… Кстати, я сейчас, может, отклонюсь чуть-чуть. Сейчас очень много доступную среду организовывают, и очень часто даже у меня дома и в округе у нас красят жёлтым ступеньки. Не просто горизонтальную, а и вертикальную часть, сбоку. Это видно при подъёме, то, что не нужно, а когда ты хочешь спуститься, чтобы тебе реально было видно ступеньку, ты её, естественно, не видишь. Для чего это делается, непонятно, то ли для показухи, то ли просто делают какие-то идиоты, неграмотные люди.
Т. КРУК: Они, мне кажется, не консультировались с людьми, которым это нужно…
А. ЕЛАГИН: Они не пытались это делать, поскольку у нас это во всех домах сделали, и, в общем-то, какая-то беда.
О. ШЕВКУН: Я хочу признаться ещё в связи с этим в одной истории, которая произошла со мной лично. Я понимаю, как нужно поступать, я понимаю чётко, как нужно поступать, но я так не поступаю. Мне интересно услышать Алексея, услышать Елену, услышать других слушателей, бывали ли у них такие случаи и приходилось ли им решать что-то подобное. Представьте себе: идёшь по улице, особенно зима, особенно вечер, не очень знакомый район. Я ловлю себя на том, что я ощупываю путь ногой. То есть, продолжение меня – это не трость, это моя нога.
А. ЕЛАГИН: Похожая ситуация, да. Скорость снижается сразу значительно, и нога начинает ощупывать путь перед собой.
О. ШЕВКУН: А ещё ты начинаешь выглядеть, как идиот.
А. ЕЛАГИН: Я об этом не задумываюсь. Главное, чтобы я не выглядел, как ударенный идиот.
О. ШЕВКУН: Лёша, а это тебя мотивирует взять трость?
А. ЕЛАГИН: В принципе, да. Я уже давно порываюсь это сделать. Наверное, скоро это произойдёт, поскольку это действительно необходимо.
О. ШЕВКУН: Я уже не говорю, что это скоро произойдёт, потому что мне об этом говорили и Алия Нуруллина, наша коллега, и Светлана Васильева. И все говорили одно и тоже: «Бери трость!» и меня что-то останавливает. я говорю: «У меня же есть нога! Я ещё никуда не влетел!». Лена, знаешь, у тебя эта ломка произошла. Можешь рассказать, как?
Е. ОГОРОДНИКОВА: У меня, собственно, и ломки никакой не было, что трость нельзя носить. Я осознавала, особенно когда увидела вот эту тонкую трость, которая у меня сейчас есть. Я поняла, что это мне нужно. Когда я взяла впервые трость в руки, это было два года назад, у меня так получилось, я сразу ощутила, что, как музыкант ощущает инструмент как продолжение руки, так у меня получилось с тростью. Трость – это продолжение меня. Я спустилась в метро, у меня было ощущение, что я хожу с тростью всю жизнь.
О. ШЕВКУН: То есть, получилось так, что у тебя длинного времени адаптации не было?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Нет, не было. Мне жестов показали, когда я её получила. Я так и хожу. Может, это неправильно, но мне удобно. По поводу ощупывания ногой, если позволите, расскажу. У нас на форумах, всероссийских и региональных, когда люди говорят: «А я не вижу, куда я иду. Столба не вижу…», я начинаю объяснять: «Ребята, – говорю. – А вот проще же взять трость. Может, сложно психологически, но вот такая ситуация: ты идёшь, щупаешь асфальт, щупаешь ногой асфальт, у многих из нас, в частности слабовидящих, визуально видно, простите за тавтологию, что что-то с глазами не так…» И вот я обращалась за помощью в Москве, когда с тростью не ходила: «Помогите, мне нужно пройти туда и туда…», и они просто начинали бежать бегом, потому что, мало ли кто я?.. Мало того, что у меня с глазами что-то непонятное, но я, может быть, пьяная или ещё какая? Я объясняла ребятам: «Если вы возьмёте трость, во-первых, вы будете идти увереннее, а во-вторых, ваша неуверенность будет обоснованной. Для этого я сама её взяла. так будет проще: вы на расстоянии ощупываете дорогу, вы уже знаете, что где-то может быть бордюр, и готовитесь к этому. Во-вторых, трость – это сигнал зрячим, почему мы обращаемся за помощью, почему мы где-то неуверенно себя ощущаем и т. д.». Не всем это удаётся объяснить, но это – факт.
О. ШЕВКУН: Видишь, у меня есть понимание по поводу этого рассказа, но эмоционально меня ещё не стукнуло. Я надеюсь, что стукнет, но не пристукнет, чтобы не было поздно…
Т. КРУК: Олег, есть интересные комментарии. Ну, вообще, несколько интересных комментариев. Я их все прочитаю, но сначала по поводу вашей ситуации. Может, это вас смотивирует. Пишет Виталий: «Главное, асфальтом нос не пощупать!»
О. ШЕВКУН: Да… да… Было, Виталий, было! Асфальтом нос, айфоном нос. Потом пришёл в мастерскую, там мне сказали, что айфон, утонувший в луже, у них называется «утопленник». «Что, – говорят, – утопленника принёс?» Что ещё пишут?
Т. КРУК: Кристина пишет: «Олег, нога выглядит более нелепо. Я тоже это всё проходила».
О. ШЕВКУН: Так, и по этому поводу: тут есть ещё один ответ. И всё-таки из этого состояния слабовидящих чаще приходится решать проблемы незрячих, чем зрячих; и поэтому в среду мы продолжим эту беседу, и мы будем говорить вот о чём: «Я теряю зрение». Я теряю зрение – что по этому поводу делать? Есть ещё что-то из комментариев, или можно идти дальше?
Т. КРУК: Комментариев ещё много. Давайте я почитаю.
О. ШЕВКУН: Потом скажут: «Почему не читаете комментарии?»
Т. КРУК: Всё, я всё читаю. Виталий пишет: «Да, без трости нам обоим ходить сложно…» Это когда он говорил про жену и про себя, «…хотя мы оба бордюры видим. Зато не видим лестниц, ям и т. п. И от освещения тоже зависит». Вадим пишет: «Ну, это как пандусы, у которых уклон такой, что на него даже ногами заходить проблематично». Максим пишет: «Вообще у нас в городе нет доступной среды как таковой. Пандусы не во всех местах, подъёмников, по крайней мере я, нигде не видел». Виталий пишет: «Неправильные жёлтые ступеньки, крутые пандусы, или эти же пандусы, выходящие куда попало, или даже низкопольные автобусы, неправильно подъезжающие к остановкам – вообще история отдельная». «В этом случае, – Виталий пишет, – тотальники без палки ещё круче». Круче – это круче падение будет, или как? Виталий пишет: «Когда я без трости ходил, сколько раз меня за пьяного принимали! Да и от многих знакомых кучу подобных историй слышал».
О. ШЕВКУН: Ну вот Виталий сделал шаг, Лена сделала шаг, нам с тобой, Лёша, предстоит сделать шаг. Шаг не носом в асфальт.
А. ЕЛАГИН: Я думаю, что это неизбежно.
О. ШЕВКУН: Неизбежно.
Т. КРУК: Кстати, по поводу автобусов. Я скажу, что в Сочи всё хорошо. То есть, на моих глазах… всё хорошо. Я, естественно, была очень удивлена, потому что у нас тут очень много людей на колясках этих самых, отдыхающие и живущие здесь. Подъезжает автобус, он не низкопольный, выходит водитель, он опускает такую платформу, он помогает…
О. ШЕВКУН: Лёша, как называется?
А. ЕЛАГИН: Что-то вроде аппарели.
О. ШЕВКУН: Ну вот, новое слово выучил!
Т. КРУК: Он опускает вот эту вот вещь, он помогает заехать колясочнику и уходит обратно в свою кабину водителя, и также он помогает выйти. Спрашивает, куда едет человек. Поэтому вот такая вот история.
Е. ОГОРОДНИКОВА: Друзья, если позволите, ещё один аргумент в пользу трости для слабовидящих: все знают, что на Тверском помогают переходить дорогу, и не только незрячим, но и слабовидящим. Если ты будешь с тростью, тебе легче будет перейти дорогу.
А. ЕЛАГИН: Кстати, для автомобилистов велосипедисты, их сейчас много, стали большой бедой. Они любят ездить по тротуарам, и когда ты с ним сталкиваешься, то есть он с тобой сталкивается, это весьма неприятно. Может, он рассчитывает, что пешеход отойдёт в сторону, а тут, по крайней мере, аргумент есть – на крайняк настучать ему тростью по башке…
О. ШЕВКУН: А теперь вопрос к Тане: ну понятно, если велосипедист едет впереди тебя, понятно, он трость видит, но сзади-то, тем более вечером, он твою трость тоже не увидит? Или всё-таки увидит?
Т. КРУК: А какая… получается, тут вообще нет никакой разницы между зрячим и незрячим человеком! Велосипедист – это не самая большая беда, его слышно: колёса слышны сзади, слышно даже, он ведь может посигналить звоночком. У нас другая проблема: сейчас появились самокаты.
А. ЕЛАГИН: Электросамокаты.
Т. КРУК: Электросамокаты. И его вообще не слышно. Они как обгоняют на огромной скорости, не важно, видим мы, не видим, с тростью идём или без трости – он обгоняет, и нам действительно страшно, вдруг он в нас врежется, потому что, если идти в сторону моря, там не очень широкие пешеходные дорожки, и они гоняют, встречка, не встречка – неважно. Очень-очень страшно. Я думаю, трость могла бы помочь, если он едет навстречу, а если сзади, то, конечно, ничем не поможет.
А. ЕЛАГИН: Всё зависит от едущего человека. Ведь зрячего человека он тоже должен объехать! У любого человека на спине нет глаз…
О. ШЕВКУН: Я прочитаю ещё одну замечательную историю, из тех, что прислала наша постоянная слушательница Маргарита Мельникова. Она пишет: «Моя знакомая на отдыхе гуляет себе с тростью, тропинки и здания изучает. И тут к ней подходит некий молодой человек и говорит: «О, привет, сестра! Я массажист, и я тоже не вижу, как и ты». А она на это так называемое «сестра» отвечает: «Ну, раз уж вы заметили меня издалека, тростью в тот момент я не постукивала, вы поняли, что я девушка, а не бабуля. Значит со зрением у вас не так уж плохо». Я думаю, что в данном случае человек просто хотел подкатить вот так, что: «А я тоже слепой». Иногда в СМИ, допустим, ты видишь, там, «слепой фотограф», «слепой ещё чего-то»… А у него одна десятая зрения. И ты думаешь: «Какой же он слепой?» Знакомо, Лёш?
А. ЕЛАГИН: Да.
О. ШЕВКУН: И ещё один аспект. И, кстати говоря, Алексей, тут вопросы будут, наверное, и к тебе, и к Лене. Это про экранный доступ, ну, то есть, озвучку, и увеличение. Ты – человек слабовидящий, ты пользуешься и озвучкой, и увеличением. Я правильно понимаю?
А. ЕЛАГИН: Кто? Я-то?
О. ШЕВКУН: Да. Или, всё-таки, для тебя…
А. ЕЛАГИН: Конечно. Нет, поскольку я, действительно, слабовидящий, но очень плохо слабовидящий, поэтому чаще всего мне всё-таки приходится для чтения больших текстов использовать озвучку.
О. ШЕВКУН: Лена, а ты?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Я использую в большей степени озвучку, конечно, потому что это быстрее, да, скринридер прочитает мне, нежели сама. Но при этом пользуюсь и глазами, и увеличением тоже пользуюсь.
О. ШЕВКУН: Есть всякие продукты сейчас. Допустим, для Windows это Fusion, да, где jaws объединили с Zoom-текстом. Лёш, ты ведь работаешь сейчас в компании «Элита Групп», и ты, собственно, с этими продуктами знаком был ещё до того, когда в Fusion вместо jaws был Window eyes. Насколько, вот, ну, скажем так, не возникает ли проблем, когда две функции, две программы противоречат друг другу, когда они мешают друг другу?
А. ЕЛАГИН: Ну да, я немножко сейчас посолирую. Значит, ну, во-первых, начнём с того, что я, скажем, с программой Zoom-текст знаком ещё до того, как она вошла во Fiusion. То есть, это было ещё начало прошлого десятилетия. И при этом Zoom-текст, действительно, успешно развивается. Это сейчас самая передовая программа экранного увеличения. У неё много всякого функционала полезного.
О. ШЕВКУН: Вопрос про другое: две программы не мешают друг другу во Fusion?
А. ЕЛАГИН: Ну, должен заметить, что сейчас Jaws и Zoom-текст объединили, и они работают совместно достаточно корректно. При загрузке, конечно, бывает некоторая задержка во времени. Но, если процессор компьютера более или менее быстрый, то, в принципе, это незаметно. Но в общем-то сейчас это достаточно корректный продукт, корректно работающий. То есть, у Zoom-текста есть своя озвучка, и эта озвучка также озвучивает ещё и курсор мыши, да. То есть мы перемещаем мышь и слышим, куда – текст, на который перешёл указатель. В Джозе этой функции изначально не было. И когда мы пользуемся именно Джозом, то она, естественно, там не работает. Но при работе с Zoom-текстом, да, с Jaws Zoom-текстом во Fusion, то, естественно, у нас озвучка и клавиш с клавиатуры, и мыши.
О. ШЕВКУН: То есть всё сразу.
А. ЕЛАГИН: Да, и текстов меню – в общем, всё, что было в Джозе, и всё, что в Zoom-тексте – оно работает одновременно. Каких-то, вот, конфликтов я не замечал.
О. ШЕВКУН: Лен, ты чем пользуешься для того, чтобы получить, ну, в частности под Windows доступ и к тому, и к другому? Потому, что под iOS, я понимаю, там включаются функции, и всё. А под Windows как?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Я, на самом деле… Начнём с того, что я компьютером вообще очень редко пользуюсь. Ну, в основном, только NVDA использую, и всё. Ну, я только для работы его использую. Поэтому, собственно, NVDA мне хватает.
О. ШЕВКУН: А увеличение ты не используешь?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Нет. Мне как-то показывали, ещё на курсах. Мне, честно говоря, не понравилось, потому что увеличивалась, по крайней мере на тот момент, когда мне показывали, часть экрана. И это всё-таки немножко дезориентирует. Поэтому я как-то изначально…
О. ШЕВКУН: Ну, там есть разные режимы, на самом деле.
А. ЕЛАГИН: Часть экрана увеличивалась, наверное, в семёрке?
Е. ОГОРОДНИКОВА: Возможно.
А. ЕЛАГИН: Да, и там можно сделать и весь экран. Но я просто скажу, что да, в Windows есть встроенная функция экранного увеличения, она запускается по клавиатурной команде, и кратность тоже регулируется по клавиатурной команде. Но там очень небольшой, так сказать, набор функций. Только увеличение, и виды увеличения: «Весь экран», «Линза». Zoom-текст в этом плане предоставляет, конечно, много различных видов окон, контрастный режим.
О. ШЕВКУН: Ну тут, короче, целый набор вариантов есть. Смотрите, какая штука. Нам нужно уже завершать, потому что здесь и офис закрывать пора, и у Алексея время ограничено. Таня, что-то из комментариев есть, то, что мы должны прочитать?
Т. КРУК: По поводу Fusion пишет Артём: «Fusion – тяжёлая, систему грузит прилично».
О. ШЕВКУН: Вот, я об этом и спрашивал. Да, Артём говорит, что систему грузит, правильно?
Т. КРУК: Да-да.
О. ШЕВКУН: Лёш, что ответишь?
А. ЕЛАГИН: Ну, она грузит только в первый момент, при загрузке. Дальше уже работает достаточно шустро. Опять же, ну, какая система, какой процессор, сколько памяти. Понятное дело, что здесь сразу два продукта работают одновременно. Естественно, она не может не грузить. Джоз сам по себе, в общем-то, достаточно требовательный к ресурсам, мы это знаем. И Zoom-текст тоже, в принципе. А особенно графика, может быть, видеокарту надо попроизводительнее использовать, тогда и побыстрее будет.
О. ШЕВКУН: Вопрос короткий к Елене и к Алексею. Вот для вас что самое сложное в том, чтобы быть человеком слабовидящим? Елена.
Е. ОГОРОДНИКОВА: Сходу сложно ответить. Наверное то, что зрячим не всегда просто объяснить, а в частности, родственникам, которые никогда с этим не сталкивались, сложно объяснить. Они думают, что если ты видишь, то ты видишь всё. Вот в этом сложность.
А. ЕЛАГИН: Вот здесь соглашусь абсолютно. Да, я как раз именно так хотел сказать – это проблема понимания другими людьми тебя. Когда даже твои родственники думают: «Ну, посмотри, ты чего на ровном месте тут спотыкаешься?».
О. ШЕВКУН: Да. Ты же в принципе видишь. Если бы слепой был, всё было бы понятно. Но ты же не слепой.
А. ЕЛАГИН: Да, вот в этом и есть некая сложность.
О. ШЕВКУН: Ты чего тут притворяешься? А с другой стороны бывает: «Как, ты такое увидел? Увидел, а что ж слепым притворяешься?
А. ЕЛАГИН: Именно это, вот, меня, например, и часто останавливает от пользования тростью, что я вроде как ощущаю себя обманщиком – что я, вроде как, ношу трость, как слепой, а при этом вижу, и значит – обманываю окружающих.
Е. ОГОРОДНИКОВА: А вот тут неправда.
О. ШЕВКУН: Вот это неправда.
А. ЕЛАГИН: Возможно, неправда. Я же не говорю, что это правда.
О. ШЕВКУН: Короткий выпуск у нас сегодня получился, к сожалению. Но на самом деле в среду мы продолжим разговоры на эту тему, и у нас будет немножко другой аспект. И мы будем говорить вот о чём: «Я теряю зрение. Я был слабовидящим, а двигаюсь в сторону незрячести. Как адаптироваться? Что делать?». Тань, есть ли что-то, что мы должны прочитать, прежде чем мы завершим, или можно уже переходить к нашему заключительному джинглу?
Т. КРУК: Сообщений много, но, я думаю, сейчас уже это не очень важно.
О. ШЕВКУН: Да ну, это слушатели, зрители. Парочку прочитай, хотя бы, что пишут.
Т. КРУК: Артём, который писал по поводу Fusion, я же не дочитала это сообщение. Пишет, что, по сути, для увеличения и озвучки – бесполезно. Связки NVDA и экранная лупа – в винде вполне достаточно.
О. ШЕВКУН: И она легче. Для каких-то функций – да, для каких-то – нет.
Т. КРУК: По поводу легче, и по поводу грузит, вот, он пишет, что у него FX 83.20, 16 гигабайт оперативки. И грузила она несколько дней, дня четыре точно.
О. ШЕВКУН: Ой, может быть, там что-то не так было. Потому что в принципе так быть не должно.
А. ЕЛАГИН: Возможно, работала на обычном пентиуме, с четырьмя гигами – вполне нормально.
Т. КРУК: И ещё Эльмир пишет: «Самое сложное было, будучи слабовидящим, это когда на зрение надеешься, а зрение подводит».
О. ШЕВКУН: Вот! Потому что слепой на зрение не надеется, и оно его не подводит. А мы надеемся. Друзья, всё, завершаем эфир. Тань, очень ждём тебя в Москве.
Т. КРУК: Да, скоро приеду.
О. ШЕВКУН: А мы – это Елена Огородникова… Лен, пока!
Е. ОГОРОДНИКОВА: Да. Всем до свидания!
О. ШЕВКУН: …Алексей Елагин…
А. ЕЛАГИН: Всё, счастливо всем!
О. ШЕВКУН: …И Олег Шевкун.
Т. КРУК: Всем пока!