(О попечительстве о слепых)
В Харьковской губернии, по переписи харьковского отдела попечительства о слепых — 3214 слепых…
Больше всего слепых в отсталом, захолустном Старобельском уезде и меньше всех уездов — в Харьковском — 48 человек…
Переписчики, как это всегда случалось, убедились, что если бы 55 % слепых медицинская помощь была подана своевременно, то они была бы спасены от страшного, разрушавшего всю жизнь, несчастия…
Помощи не было — и они ослепли на всю жизнь… Слепые прибегают к сбору подаяния, говорится в отчете, («даже имеющие 3—4 надела земли и большое крестьянское хозяйство»), — это выгодный промысел для слепых, ибо «кто же откажет беспомощному, лишенному света человеку?»
К сбору подаяния прибегают, главным образом, слепые от рождения; «ослепшие в более позднем возрасте стыдятся «просить милостыню»…
Ну хорошо…
Но что же делать со слепыми?
Нельзя их поместить всех — 3200 человек, — в приюты и школы, но, ведь, нельзя и оставить слепых без помощи?
В школу слепых попадают только дети и далеко не все, часто потому, что «родители не желают расставаться с хорошим источником дохода».
Около 35 % слепых не попадает в школу…
Здесь делается ссылка на Германию, где обучение слепых обязательно и где все-таки 25 % в школу не попадает.
Германия — Германией, но разве у нас, в России, при видимой и позорной эксплуатации слепых детей, отдаваемых в деревнях прямо в аренду нищим, — принимались законодательные меры к ограждению несчастных детей?
Разве попечительство возбуждало хотя бы при современном положении, через Думу вопрос об обязательном обучении слепых?
У нас сорок тысяч обязательных постановлений, о тротуарах, паспортах, мелочных лавках, но закона, облегчающего злую участь слепых крестьянских детей, нет…
Да если бы и был закон — попечительство не всегда в состоянии держать их в школах, ибо при всех гуманных, высоких задачах попечительства о слепых, как и всякие казенно-благотворительные ведомства, не умели добиться расположения и сочувствия общества.
Не только не сумели, но вся постановка дела в учреждениях ведомства — в том числе и в попечительстве о слепых, — направлена, и как будто нарочно, к тому, чтобы оттолкнуть от себя общественные симпатии.
Деньги — пожалуйте, пособие, членские взносы, а дальше мы сами уполномочены вести дело…
— Не утверждаем!
И мы примирились бы с «неутверждением», если бы попечительство позаботилось бы о командировке специальных медицинских отрядов в деревню… Я жил в деревне, когда появился из Петербурга такой отряд, и видел воочию, какую огромную, драгоценную помощь оказал он заболевшим трахомой, зараженным гонореей и др. тяжелыми глазными болезнями.
Первое время несколько стеснялись приходить в отряд, где были все военные врачи, в мундирах…
Потом увидели благожелательное отношение и убедились в настоящей помощи — не то, что в амбулатории, где лечили только каплями.
И пошли…
Врачи отряда вошли в близкое общение е деревней, с деревенской «интеллигенцией» — с земским врачом, учителями, со священниками, а доверие все росло, росло…
Сотни кандидатов в нищие были спасены…
Простое слово: когда в попечительстве будут участвовать общественные элементы, когда оно не будет официально-благотворительным учреждением, — деятельность его будет обширна и благотворна…
Помогайте слепым и теперь — при посредстве попечительства, — слепые не виноваты в ошибках попечительства, но настойчиво, но настоятельно добивайтесь непосредственного участия общественных организаций в этих умирающих, застывших, требующих коренных реформ учреждениях, каковым, к глубокому сожалению, является и попечительство о слепых…
*
Текст подготовила к републикации на портале Юлия Патлань по изданию: Епифанский А. Слепые // Утро (Харьков). – 1912. – 12 июня. – № 1671. – С. 3.