Это старая, старая как мир история. Я боюсь даже подумать о том, кто и когда рассказал ее впервые. Сейчас она порой оборачивается сказкой, а порой – проповедью, но может быть или стать чем-то совсем другим. Потому что каждый раз – это новая история, которая живет собственной жизнью вместе со своими читателями или слушателями.
Кажется, однажды ее рассказал своим незрячим ученикам Лал Бихари Шах – основатель и директор Калькуттской школы слепых, пастор, «отец слепых Индии». Это отсюда едва уловимый отблеск Гималаев.
Потом ее пересказал Василий Ерошенко, рассказал так, как услышал, понял и пересоздал – и она была опубликована на японском языке, приобретя японское очарование.
Потом китайский писатель Лу Синь перевел ее на китайский язык.
Еще позже она зазвучала на русском и украинском языках.
Много лет назад я переводила ее с японского языка и вдруг увидела там отголоски другой культуры, другой традиции… Когда я не поверила, жизнь мне показала все ответы еще раз.
Этот текст многому меня научил и много мне дал. Я поняла, что внутренний смысл и замысел живет своей жизнью, не зависит от языка текста и может быть выявлен, если для этого сложатся особые условия и стечение обстоятельств. И неважно, сколько прошло времени или сколько языков его скрывали.
Но самым большим открытием стало то, что есть тексты, которые нельзя редактировать. Если удалить что-то, понятое всеми как «лишнее», то теряется смысл и меркнет внутренний свет.
А если разглядеть эту ключевую деталь и поставить ее на то место, которое уделили ей Рассказчик и Автор (Тот, чей замысел воплощает Сказитель), если вернуть на место слово, то понимание смыслов может изменить жизнь. Для этого текста таким ключом стала заключительная фраза-молитва.
Когда-нибудь я еще вернусь к загадкам этой истории.
Итак, давным-давно в одной стране…